Г.МАМЕДЗАДЕ З.РАСУЛЗАДЕ
14 июля Конституционному суду Азербайджана исполнилось три года. КС наделен большими полномочиями в плане осуществления конституционного контроля, становления права в стране. К сожалению, общество еще недостаточно осознало значимость этих шагов, продолжая воспринимать записанное в Конституции как нечто символическое, не имеющее под собой реальных оснований.
О деятельности этой структуры за истекший период рассказывает председатель Конституционного суда Ханлар Гаджиев.
– Насколько востребованным был КС в течение этих трех лет?
– КС, как высший орган конституционного контроля, часть правовой системы Азербайджана, с самого начала призван был рассматривать запросы, поступающие со стороны субъектов, имеющих право на обращения в КС президента, Милли меджлиса, Кабинета министров, Верховного суда, прокуратуры, Верховного меджлиса Нахчыванской Автономной Республики.
Учитывая, что для нашей страны это пока молодой институт, количество запросов от этих субъектов было недостаточно. Хотя право обращения в КС, в свою очередь, налагает на них и конституционную обязанность обращения в случае противоречия нормативно-правовых актов законам Конституции, необходимостью вмешательства КС в споры между ветвями власти.
Недостаточность политической и демократической культуры – вот с чем связана невостребованность Конституционного суда для отдельных людей, но не для общества в целом. К сожалению, даже не все юристы знакомы с нашими решениями, хотя они и публикуются.
…За это время КС принял более 45 постановлений. Это нашло отражение в законодательстве применительно к различным отраслям права. К примеру, о конфискации имущества как о дополнительном наказании. Мы признали, что конфискацию можно распространять только на имущество, добытое преступным путем, на орудие и средства преступления.
Или статья 60 Жилищного кодекса (ЖК), предусматривающая возможность лишения человека жилья в случае его 6-месячного отсутствия. В своем решении мы записали, что само по себе отсутствие гражданина на этот период не может служить основанием для лишения его жилья.
Также КС признал неконституционным замораживание вкладов граждан в случае проверки банков. Недавно приняли очень интересное постановление, касающееся жилищных прав граждан. Право собственника и членов его семьи регулировалось в статье 123 ЖК, не предусматривающей оформление отношений между собственником и проживающими с ним членами семьи.
Эти же отношения регулировались ст.228 нового Гражданского кодекса. Ст. 228 ГК закрепила порядок регистрации собственника, членов его семьи и других лиц в государственном реестре, и в нотариальном порядке определены отношения между ними.
Суд постановил, что ст. 228 распространяется на споры, возникшие в правоотношениях после 1 сентября 2000 г., то есть после вступления в силу Гражданского кодекса, а до этого срока действительна ст. 123 ЖК.
– Могут ли простые граждане обратиться в КС?
– В этом направлении ведется работа. Мы разработали законопроект о Конституционном суде, в связи с чем изменятся процедуры, которыми пользуется КС. В частности, мы думаем, что в суде будут образованы 2 палаты – пленум и секретариат суда, который непосредственно будет принимать жалобы граждан. Новый закон будет принят в качестве конституционного закона. Существует особая процедура принятия данного закона, равно как и ранее принятого закона “О омбудсмене”.
В подготовленном нами законопроекте о КС предусмотрена возможность обращения непосредственно граждан, омбудсмена и судов в КС. В формировании процедурных моментов обращения граждан в КС мы использовали германскую модель. Думаю, в следующем году этот закон станет реальностью.
– Согласно Конституции, Милли меджлис может обращаться в КС как орган законодательной власти, при этом представляя мнение большинства, которое, как правило, определяет правящая партия. Но как тогда защитить права оппозиции в парламенте?
– В Европе на пути образования органов конституционного контроля была преодолена идея о несовместимости конституционного контроля с суверенитетом законодателя, поскольку она была вызвана желанием политической власти, сконцентрированной в законодательном органе, не допустить, чтобы ее как-то ограничивали нормы Конституции.
Однако к созданию органов конституционного контроля в Европе подталкивали и внутриполитические причины, что было связано с необходимостью контролировать парламенты, поскольку их законодательная деятельность часто была движима избирательными страстями, создавала опасную угрозу свободам граждан.
Меньшинство в любом парламенте является противовесом часто “одноголосому” большинству и стимулирует функционирование парламентского режима. В Азербайджане этот вопрос частично будет решен после того, как граждане получат возможность обращения в КС. Депутат такой же гражданин, как и все. К сожалению, до сих пор ММ ни разу не обращался в КС.
– Как часто к вам обращается прокуратура?
– За последний год не было ни одного обращения.
– Суды часто, и не без оснований, обвиняют в предвзятости и отсутствии независимости.
– Невзирая на то, что в стране реформирована судебная система, юстиция, прокуратура, сформирован новый судейский корпус, тем не менее жалобы на эти инстанции не прекращаются. Люди, посвятившие себя правосудию, должны помнить главную формулу: они – слуги закона, а не его хозяева. Самое страшное, когда правосудие осуществляется на уровне символики.
В то же время хочу сказать, как бы это ни восприняли, что не существует совершенного правосудия. Мы часто упоминаем, что наше преимущество в симбиозе культур – западной и восточной.
Но защита прав и свобод, правосудие – как раз то поле, где сложно принадлежать к двум культурам и одновременно пользоваться успехом и жить в мире. Согласитесь, что в законодательстве мы определились. Видимо, нужно время, чтобы преодолеть отставание в сознании. Конкретнее, судьи сами должны воспринимать себя в качестве независимых и беспристрастных рефери в спорах между частными лицами и между ними же и государством.
Смысл судебной реформы в Азербайджане как раз и состоял в том, чтобы суды были независимы – не судьи, а именно суды. Каждый из судов независим, ни один из них не является начальствующим или надзирающим. КС не имеет никакого отношения к судебной системе – это отдельный орган конституционного контроля, обеспечивающий верховенство Конституции. Но некоторые этого не понимают, считая, что КС является высшей судебной инстанцией для других судов, не понимая, что мы занимаемся вопросами права, а не факта.
– Азербайджану скоро предстоит ратифицировать Европейскую конвенцию о защите прав и основных свобод человека. Какие проблемы и перспективы ожидаются в этой связи?
– Участие Азербайджана в Европейской конвенции можно будет сравнить с правовой революцией, поскольку наша страна должна будет ввести необходимые изменения в свое законодательство для приведения его в соответствие с конвенцией, плюс внести изменения, которые будут исходить из прецедентного права, создаваемого решениями Европейского суда по правам человека.
За осуществлением решений этого суда наблюдает Комитет министров СЕ. Можно сказать, что механизм, созданный Европейской конвенцией и протоколом N11, является по существу надконституционной властью. Решения Европейского суда имеют огромное влияние на развитие права в странах европейского континента и на практику судов этих государств. Отвергая законность решений национальных судов, Европейский суд стимулирует государства пересматривать действующее законодательство и практику его применения. Это, в свою очередь, приводит к унификации правовых систем европейских стран в области защиты основных прав и свобод человека.
Вот почему Азербайджану, чтобы избежать наплыва жалоб в КС, необходимы эффективно функционирующие внутригосударственные механизмы защиты прав человека. В их числе я бы назвал институт индивидуальной жалобы в КС и институт омбудсмена. Также необходимо установить процедуру, позволяющую индивидам использовать средства правовой защиты при нарушении их прав.
Дело в том, что в Европейский суд можно обращаться только после того, как граждане исчерпали все возможности на уровне национальных судебных инстанций, в том числе КС. Европейский суд не ограничивается восстановлением попранных прав, но и определяет штрафные санкции за моральный ущерб, что выливается в солидную сумму. Было бы уместно напомнить высказывание бывшего председателя Европейского суда Ролфа Русдела о том, что “защита прав человека начинается не со Страсбурга, она им заканчивается”…
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год