НУРАНИ
Сенсационное сообщение Би-би-си о существовании в Палестине летней школы для мальчиков, где готовят будущих террористов-самоубийц, повергло мировую общественность в шок. В “летней школе”, созданной группировкой “Исламский джихад”, ученикам – подросткам от 12 до 15 лет – рассказывают, как много пользы они могут принести, если станут боевиками-самоубийцами. Их учат, что убивать – это хорошо, а еще лучше – приносить себя при этом в жертву борьбе, и что самое эффективное средство борьбы с Израилем – теракты, в которых боевики подрывают себя в людных местах.
Мальчикам показывают фотографии тех, кто уже осуществил такую же мечту, и наставники поясняют: всем им обеспечено место в раю. Поскольку боевики-самоубийцы – первейшие из мучеников – у райских врат каждого из них встречает 70 юных дев-гурий.
“Мы учим ребят, что взрывы, которые устраивают боевики-самоубийцы, – единственное, чего боятся израильтяне. Мы учим их, что мы в своем праве, – делится перед видеокамерой “методами воспитания” один из учителей, член “Исламского джихада” Мохаммед эль-Хаттаб. – Кроме того, мы рассказываем им, что после такого самоубийства они непременно попадут в рай как великие мученики”.
Похоже, в школе будущих самоубийц идеологи “палестинского сопротивления” просто довели до логического завершения (или до абсурда, кому как нравится) две весьма популярные в арабской среде идеи: готовность пожертвовать собой ради торжества “палестинской революции” и активное использование детей и подростков в роли “образцово-показательных” жертв.
Попытки объяснить феномен террористов-самоубийц особенностями мусульманского вероучения, где им заранее обещано место в раю, предпринимаются не в первый раз. Как и попытки увязать само по себе явление терроризма с деятельностью легендарной секты ассасинов в X – XI веках.
Жизнь тайного ордена ассасинов была окружена такой таинственностью и обросла таким количеством легенд, что сегодня непросто докопаться до истины. Достоверно известно, что появился орден ассасинов после раскола мусульманского мира на суннитов и шиитов. Вскоре в среде шиитов выделились исмаиллиты, они, в свою очередь, тоже разделились, и одна из ветвей исмаиллитского вероучения и стала именоваться ассасинами.
Духовным вождем ассасинов вскоре стал Хасан Саиби, известный в европейской литературе, как “старец горы”. Крепость ассасинов Аламут располагалась, по некоторым данным, на южном побережье Каспия.
Хасан Саиби внушал своим последователям, что райские прелести можно вкусить и на земле. И в “психологической обработке” рядовых сектантов использовал гашиш – некоторые исследователи даже полагают, что само слово “ассасин”, от которого произошло и английское assasination – политическое громкое убийство, – это искаженное арабское “хашишийн”, то есть, простите, “обкуренный”.
Существуют легенды о том, что в крепости Аламут у Хасана Саиби существовал “райский сад”. Молодые воины-ассасины, которые, накурившись гашиша, уже не совсем адекватно воспринимали реальность, по воле своего вождя оказывались в настоящем райском саду с прелестными гуриями. Потом следовало возвращение к реальности, приказ духовного вождя убить не угодное “ассасинам” лицо, а по возвращении – новая награда в виде пребывания в раю.
Ассасины были уверены, что после смерти они тоже попадут в рай. В тот рай, который уже не был для них абстрактным понятием. Не стоит и говорить, что вкусившие райских прелестей воины были готовы исполнить любой приказ своего вождя. Они уже ни во что не ставили свою жизнь, которая после “райских прелестей”, да еще и в состоянии наркотического опъянения, уже казалась им пресной и тусклой, и уж тем более ни жизнь тех, кого им приказывали убить.
Одни исследователи придерживаются мнения, что ассасины играли роль “экскадронов смерти” при правителях халифата, расправляясь с неугодными представителями местной знати. Другие – что ассасины были наемными убийцами, и Хасан Саиби обещал влиятельным персонам в обмен на их покровительство, что его тайные лазутчики без труда расправятся с любым их врагом.
Ассасины носили белые одежды и красные пояса – именно так одеваются и современные террористы-смертники, особенно во время палестинских манифестаций, а единственным их оружием был кинжал. Воины-ассасины наводили ужас на крестоносцев. Из Персии ассасины совершали набеги на Сирию, убивали префектов, губернаторов, халифов. Ими был убит Конрад Монферратский, правивший Иерусалимским королевством. Ассасины дважды предпринимали, правда безуспешные, попытки убить Саладдина. Они без труда настигали свои жертвы и в городах Европы, наводя ужас на всех и каждого.
Малоизвестно, что в качестве почетного пленника в крепости Аламут достаточно долгое время провел великий азербайджанский математик и астроном Насиреддин Туси. Освобожден он был только после того, как замок Аламут, считавшийся неприступным, взяла штурмом монгольская конница Хулагу-хана, который повелел в первую очередь освободить всех содержавшихся в Аламуте узников-ученых.
Тогда же, как полагают многие, орден ассасинов прекратил свое существование, Правда, некоторые исследователи придерживаются мнения, что часть ассасинов примкнула к секте “душителей Кали” в Индии, последователи которой умерщвляли свои жертвы шелковым шнурком.
Известно и то, что в мусульманской среде издавна существует движение фидаинов – то есть “не щадящих жизни” ради победы в священной войне. Тут, правда, следует сделать одну существенную оговорку. И для ассасинов, и для фидаинов готовность к смерти вовсе не означала нацеленности на самоубийство – она представляла собой нечто вроде “последнего патрона для себя”.
Практиковать же подготовку бойцов, которым предстояло совершить только один самоубийственный бросок на врага и для которых не существовало ни единого шанса уцелеть, впервые начали в императорской Японии. Само слово “камикадзе” – японское, и означает оно “божественный ветер”. Летчиков-камикадзе учили только взлетать. Существовали и специальные торпеды, управляли которыми солдаты-смертники.
Установить, когда опыт императорской Японии взяли на вооружение современные террористы, непросто. Однако очевидно, что подобное практикуют не только мусульманские экстремистские организации. Еще в июле 1983 года пятеро армянских террористов захватили посольство Турции в Лиссабоне, а затем взорвали себя вместе со зданием и со всеми, кто там находился.
Самоубийства активно практиковала и другая террористическая группировка – ПКК. Причем тут речь шла не только о самоубийствах при попытке ареста, но и о публичных актах самосожжения. Двое последователей ПКК устроили подобную акцию в Москве, требуя освободить Абдуллу Оджалана. Правда, самого Оджалана, призывавшего своих последователей покончить с собой, но не сдаваться, взяли при этом живым, и каяться в содеянном он начал прямо на борту самолета, даже не долетев до Турции.
Но при этом за поисками идеологических корней феномена террористов-самоубийц практически без внимания остается, как ни парадоксально, экономическая сторона вопроса. Нельзя не заметить, что террористы-самоубийцы действуют главным образом в бедных регионах мира: на Ближнем Востоке (палестинцы и армяне), в Восточной Анатолии (ПКК) и т.д.
Члены АСАЛА – вообще христиане и по определению не могут быть последователями “фидаинов” и “ассасинов” (пусть даже армянские террористы в Карабахе и именуют себя “федаинами”). А ПКК в качестве своей идеологии проповедует марксизм, замешанный на национал-сепаратизме.
В левоинтеллектуальном европейском терроризме культ самоубийц практически не получил развития. Сводить счеты с жизнью не стремились ни бойцы ИРА, ни боевики ЭТА. Единственными фактами подобного рода являются таинственное самоубийство в тюрьме арестованных членов “Роте Армее Фракцион”, или “Баадер-Мейнхоф”, (правда, у историков нет единого мнения, идет ли речь о самоубийстве или об убийстве) и массовая голодовка протеста заключенных – бывших бойцов ИРА – в британской тюрьме Мейз на рубеже 70-80-х годов.
А в Палестинской автономии существует принципиально иная ситуация. Если накануне старта мирного процесса Арафат хвастливо заявлял журналистам, что по количеству специалистов с высшим образованием на душу населения палестинцы занимают первое место среди народов Ближнего Востока, то теперь в ходу совсем другие цифры: безработица в секторе Газа доходит до 90%.
Ожидаемого “золотого дождя” от арабских нефтяных шейхов и т.д. не поледовало, фантастическая коррупция и экстремистские вылазки отпугнули немногих инвесторов и потенциальных туристов, и в результате экономическое положение Палестины сегодня называют катастрофическим.
В социологическом плане это означает множество молодых людей, не имеющих ни образования, ни профессии, ни средств к существованию, ни надежд на будущее и еще к тому же выросших в условиях перманентной “интифады”. Именно они, как правило, становятся легкой добычей идеологов, готовящих террористов-“камикадзе”.
Заслуживает внимания пример Туниса, где весьма успешной оказалась борьба с терроризмом чисто экономическими методами: изменение социальной ситуации в стране привело к тому, что идеологам терроризма стало просто неоткуда вербовать сторонников.
А в Палестине события развиваются по-другому. “Интифада аль-Акса” вспыхнула именно тогда, когда в Вифлееме ожидался наплыв туристов, желающих встретить Рождество-2000 на святой земле. Несколькими годами ранее бурю возмущения вызвало открытие в Иерусалиме туристского маршрута по древнему кяризу – выйдя из него, туристы попадали в объятия арабских торговцев сувенирами.
Это все, похоже, не нравится лидерам террористических группировок, которые в результате подобных экономических перемен неизбежно потеряют влияние… А вот оплачивать их политическое благополучие придется мальчикам из “школы самоубийц”, которые уже рисуют себя в одежде смертников и со взрывчаткой на груди…
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год