И.АСАДОВА
Прежде чем подойти к съемкам “Истории одной зависти” – очередной серии фильма о президенте Гейдаре Алиеве, режиссер Вагиф Мустафаев взял в руки знаменитый словарь Даля и ознакомился со следующей характеристикой: “Зависть – это болеть чужим здоровьем”.
Когда в 1999 вместе с оператором Ломером Ахвледиани режиссер встретился с Гейдаром Алиевым, разговор зашел об этом чувстве, которым заражены некоторые люди. Вспомнили Моцарта, Сальери… и Горбачева. К тому моменту В.Мустафаев уже отснял 4 фильма из задуманных 12. “В этот день я решил для себя во что бы то ни стало встретиться с человеком, виновным в трагедии 20 января, с завистником Гейдара Алиева, задать ему свои вопросы и “написать” “Историю одной зависти”, – вспоминает режиссер.
– Значит, на воплощение вашей задачи потребовалось три года…
– Мне предстояло встретиться с врагом народа. Это было нелегко, даже в какой-то мере нереально. Ведь режиссер – азербайджанец, который непременно вспомнит кровавую расправу российской армии с невинными соотечественниками… Но кто-то должен был сделать этот фильм.
– И все же, как вам удалось “отснять” Горбачева?
– Горбачев прекрасно знал, что натворил он в Азербайджане 20 января 1990 года, знал и о том, как изживал из политбюро Г.Алиева, потому что не хотел видеть рядом с собой могучего, талантливого человека. Это не только мои слова, так сказал в третьей серии фильма “Москва. Кремль” ближайших человек Горбачева и главный идеолог того времени – Александр Яковлев. Именно тогда я начал понимать, насколько велика была зависть Горбачева к Алиеву… И появились первые наметки будущего фильма. Вначале я хотел снимать его через своих российских друзей, которые потратили ровно год на то, чтобы договориться. Они не сказали ему, что режиссер картины – азербайджанец. Я же призадумался: вопросы-то я напишу, но смогут ли они задать их так, как сделал бы это я? И решил действовать сам.
– Что из этого получилось?
– Горбачев исчез! Пришлось все начинать заново. Это долгая история, но в конце концов все получилось. Я даже подумываю над тем, что, если мне предоставится время и возможность, сделаю отдельный фильм о том, как мы снимали Горбачева. Все рабочие кадры у меня имеются, так что может получиться неплохая картина. Пусть люди увидят, какой это был огромный труд.
– А что особо запомнилось?
– Было много и смешных, и серьезных моментов… К примеру, как-то прилетаем мы в Москву. Едва спустились по трапу самолета – звонит телефон, сообщают, что Горбачев отказывается… Не успел я доехать до гостницы, как снова звонят и говорят, что “в вашем распоряжении 10 – 15 минут – не больше…” Мы быстро приехали. Пока устанавливали камеры, освещение, в коридоре появился Горбачев, увидел нас – и вдруг останавливается. Резко отворачивается, было ощущение, что он хотел уйти. Постоял с минуту-полторы, потом махнул рукой и зашагал уверенным шагом. Лишь когда я надел ему микрофон и началась съемка, я понял, что работа пошла.
– Не противился ли ваш “герой” интервью, которое вы устроили ему в процессе съемок?
– Вряд ли кто сможет вспомнить хотя бы одно внятное, ясное интервью Горбачева. Поэтому я был готов к тому, что он будет уклоняться от ответов, и устроил ему допрос. Он заметно нервничал. Если я не получал ответа на заданный вопрос, я повторял его по 10 раз, до тех пор, пока он не отвечал. В конце я хотел задать ему дополнительный вопрос. Он же мне по завершении нервно заявил: “Ну что, добились своего? Вы же получили то, что хотели…” Он понял, что азербайджанцы никогда не смогут оставить в покое человека, который виновен в трагедии 20 января. Я считаю, что это было моральное возмездие, которое намного больше любого другого… То, что он признает ввод российских войск в Азербайджан решением осознанным, – люди увидели в кадре. Азербайджанцы прокляли его – и Горбачев это понял. Понимаете, я думал о себе не как о режиссере, а как о гражданине, выполнявшим свой долг посредством профессии.
– Съемки Горбачева велись на фоне красивого аквариума с рыбками. Это был ваш выбор?
– Да, и он был не случаен (смеется. – Авт.). Я выбрал это место для символики, так как считаю, что Горбачев всю свою жизнь выплывал, выскальзывал, словно рыба.
– Насколько мне известно, фильм пока что не вышел на экраны российского ТВ. Значит, и Горбачев пока что не увидел его?
– В ближайшем времени фильм появится на российском ТВ. Сейчас идут переговоры и с другими странами, поступает много предложений от организаторов различных фестивалей, мы выбираем, словом, интерес к картине огромный.
– Вмешивался ли кто-либо в процесс вашей работы? Удалось ли избежать цензуры?
– Я отснял 7 фильмов и никто не говорил мне, что и как делать, не требовал убрать тот или иной кадр. Я вообще не из тех людей, которые слушаются… Знаете, почему картина “История одной зависти” получилась? Потому что фильм, как и предыдущие серии, – биографический, а такие ленты удаются лишь при искренности автора. У меня к нашему президенту именно такое отношение. Вот почему я не нуждаюсь в цензуре, редактуре и пр. Это не только моя творческая работа, а еще и моя позиция, мое внутреннее убеждение.
– Как вы в таком случае объясните “нападки” некоторых отечественных СМИ, не скрывающих своего негативного отношения к “Истории одной зависти”?
– Нападок я не ощутил, но негативное отношение почувствовал. Я не знаю, кто скрывается под фамилиями, которыми подписываются авторы этих публикаций, не исключаю, что среди них есть армяне. Я обещал “достать” Горбачева – я его “достал”. Горбачев – покаялся. Это главное.
Из архивов газеты ЭХО, 2002 год