Э.АЛЕКПЕРОВ
На вчерашнем заседании суда по делу экс-главы оборонного ведомства Рагима Газиева продолжился допрос свидетеля – бывшего командира бригады N 704 генерал-майора Эльбруса Оруджева. Как рассказал генерал, по приезде в Шушу он первым делом запросил у командиров батальонов план обороны города. Однако, как утверждает Э.Оруджев, такой документ отсутствовал. “Я ознакомился с линием фронта и составил план обороны Шуши.
Затем на приеме у Рагима Газиева я, доложив о раздорах с комбатом, представил ему план обороны города для утверждения. Я, начальник генштаба Шахин Мусаев и Р.Газиев обсудили составленный мною план. Я также доложил о том, что в соотношениях военной техники и живой силы наши Вооруженные силы в несколько раз уступают. Тогда Р.Газиев пообещал мне снабдить город дополнительной техникой. Однако ни техника, ни живая сила в город так и не были направлены”, – сказал генерал-майор.
Касаясь деятельности коменданта гарнизона Шуши, Э.Оруджев показал, что, согласно наставлению “Оперативной службы штабов МО”, военный комендант был обязан составить план обороны города, чего до его приезда не было сделано. Между тем адвокат подсудимого Элтон Гулиев отметил, что, как ранее показал свидетель, комбаты в Шуше не имели военного образования. Поэтому, по словам адвоката, комбаты вполне могли не знать о существовании подобного наставления. Э.Гулиев также подчеркнул, что его подзащитный ранее не принимал военную присягу. Поэтому, отметил защитник, он фактически не являлся военнообязанным.
Возник небольшой спор относительно обязанностей военного коменданта, после чего гособвинитель зачитал распоряжение президента страны от 18 февраля 1992 года о назначении Р.Газиева комендантом города. Правда, в нем не упоминалась формулировка “военный комендант”, хотя вполне однозначно говорилось об административных функциях коменданта. Поэтому защита, вновь опираясь на факт отсутствия термина “военный комендант”, заявила, что Р.Газиев не имел права составлять план обороны города. Пикировка между обвинением и защитой имела место и при рассмотрении вопроса даты приезда Э.Оруджева на прием к министру обороны.
Так, генерал утверждает, что побывал на приеме у Р.Газиева 29 апреля 1992 года. Дату, по его словам, он не мог забыть, так как находился в кабинете у подсудимого и доложил ему о раздорах между комбатами, когда Р.Газиев тут же при нем связался с командирами добровольческих отрядов в Шуше, которые сообщили ему об убийстве одного из комбатов Рамиза Гамбарова. Подсудимый, в свою очередь отметил, что генерал побывал в МО за день до убийства Р.Гамбарова. “29 и 30 апреля я не мог принять Э.Оруджева по той простой причине, что встречал делегацию оборонного ведомства России”, – подчеркнул Р.Газиев.
Отвечая на вопрос защиты относительно возможности обороны Шуши, Э.Оруджев отметил, что “крепость становится непобедимой только в том случае, когда есть кому и чем оборонять ее, чего у нас не оказалось”. Коснувшись вопроса о единоначалии в добровольческих отрядах Шуши, генерал признался, что не смог создать единое управление личным составом войсковых частей из-за недостатка времени. По словам свидетеля, приказ главы МО о расформировании добровольческих отрядов и создании войсковой части N 704 привел к раздорам между комбатами, которые не собирались мириться с потерей свободы. По мнению генерала, этот приказ был ошибочным, ибо понятие “расформировать” комбаты восприняли как ликвидацию их отрядов. “По моему мнению, необходимо было издать приказ о создании бригады N 704 на базе частей, дислоцированных в Шуше”, – сказал Э.Оруджев.
Затем защита зачитала Э.Оруджеву показания свидетелей о том, что якобы он приказал собрать технику с позиций в одно место в связи с приездом делегации ООН. Генерал эти показания назвал абсурдными, так как, по его словам, собрав технику в одно место, он тем самым сыграл бы на руку ооновской делегации, которая как раз и собиралась выяснять наличие вооружений в городе. В полемику включился и Р.Газиев, отметивший, что данный суд не связан со сдачей Шуши и Лачина. “Судебный процесс – это мое наказание за то, что я обругал Гейдара Алиева”, – сказал подсудимый. Затем адвокат Алиовсат Алиев довел до сведения Эльбруса Оруджева показания других свидетелей о том, что тот отдал приказ о разминировании дорог, ведущих к Шуше. Однако генерал парировал это замечанием о том, что отдать такой приказ было невозможно, поскольку отсутствовали соответствующие специалисты и техника по разминированию.
“Ни я, ни тем более Рагим Газиев приказа о разминировании не отдавали. Министр обороны также не отдавал приказ о выводе войск из Шуши”, – заявил Э.Оруджев. Вслед за показаниями свидетеля Р.Газиев неожиданно встал и сделал замечание гособвинителю А.Алиеву. По словам подсудимого, прокурор незаметно указывал оператору, который вел полную съемку заседания, не фиксировать отдельные моменты судебного процесса, не выгодные следствию. Судебной коллегии с трудом удалось успокоить подсудимого. Естественно, что гособвинитель отрицал эти обвинения.
Возвращаясь к эпизоду об оккупации армянскими бандформированиями Шуши, Э.Оруджев отметил, что в 7 км от города, в пункте Зарыслы, он столкнулся с посланными Р.Газиевым войсками, которыми командовал Тахир Алиев. По словам генерала, Т.Алиев отказался войти в город и сообщил, что необходимо позвонить Р.Газиеву… Подсудимый отметил, что в телефонной беседе с Т.Алиевым приказал ему немедленно войти в город. “Т.Алиев обещал мне решить этот вопрос. Но, как потом я узнал, он с войсками направился в Губадлы”, – сказал Р.Газиев. …Очередное судебное заседание назначено на 20 августа.
Из архивов газеты ЭХО, 2002 год