А.ГАДЖИЕВА
Дом моды “Интертуран” модельера Лейлы Ахмедовой представит на показе шестьдесят эксклюзивных моделей. Дефиле включает в себя восемь коллекций: “Черно-белое кино”, “Я ждала этот день”, “Золотая капля”, “Алые снежинки”, “Туча”, “Тянуться ввысь”, “Эхо”, “Женщина-мать”.
Также будет представлена коллекция, которая будет продаваться в бутике Лейлы Ахмедовой в “VIP-salon”. Для этого специально была разработана линия “прет-а-порте”. На показ приглашен президент канала Fashion-TV Франсуа Телле, который обещал предоставить в телевизионной сетке Fashion-TV время для демонстрации отрывков показа.
На пресс-конференции самая именитая клиентка модельера Айгюн Кязимова появилась через сорок три минуты после означенного времени. Чувство вины за опоздание и неумение просто сказать “простите” сподвигло ее сразу перейти в наступление и напомнить присутствующим о том, как журналисты заставили себя ждать на пресс-конференции Самира Багирова и каково было ей, звезде, это терпеть.
В президиуме также заседала Нармина Бабаева, лицо которой на весь предстоящий год по контракту “принадлежит” Дому моды Лейлы Ахмедовой. Показ ознаменует собой окончание первой трудовой пятилетки Лейлы ханым, зрителям будет представлено все то, что надиктовано космосом за пять лет:
Лейла Ахмедова:
– Сюрные названия коллекций продиктованы мне космосом, откуда я получаю информацию. Это говорит о том, что я не копирую других модельеров, а создаю сама. Показом “Снег в пустыне” я брошу вызов публике. Также на показе будет продемонстрирован двадцатиминутный документальный фильм “Один день с Лейлой Ахмедовой”, который зафиксировал такие исторические моменты, как примерка, подготовка наряда, макияж манекенщиц и прочее. Айгюн будет ведущей вечера в наряде Снежной королевы, который вышит хрустальными каменьями от Сваровски. Айгюн самая теплая по натуре женщина и в ней будет заключаться весь смысл “Снега в пустыне”. Она будет сидеть посреди пустыни, наблюдать и комментировать происходящее.
– Носителем какой культуры – восточной или западной вы себя считаете?
Лейла Ахмедова:
– Я себя считаю восточной женщиной. Но в творчестве желаю синтезировать с материалом восточного и европейского характера. В одном направлении работать сложно. В предыдущих коллекциях, в частности в “Зове XXI века”, были продемонстрированы мои наряды в восточном направлении.
– Если перевести наш разговор в плоскость музыкальной культуры и взять как пример Вагифа Мустафазаде, который синтезировал восточную музыку – мугам – с западной музыкой – джазом, можно с полной уверенностью утверждать, что он смог добиться желаемого результата только после того, как изучил мугам и джаз, насколько это возможно. Много вы знаете об истории Азербайджана, об истории национального костюма? Вы даже не знаете азербайджанского языка…
– Я могу это все прочитать, ведь существуют переводы. Я получила образование на русском языке, и не моя вина в том, что весь этот строй разрушился. О том, как я могу сочетать восток с западом, я не скажу словами, а покажу делом. На показе вы сами все увидите. В моей коллекции “Филигрань” присутствует много национальных элементов, начиная с кроя и заканчивая орнаментами и прочими деталями. Мое портфолио состоит из более трехсот нарядов, созданных за пять лет. Уже не говорю о том, сколько обслужено клиентов в частном порядке. Очень скоро я планирую выпустить каталог моих работ, и вы сможете убедиться в этом. Если человек талантлив и одарен космическим талантом, то ничему учиться не надо. Но отмечу, что я окончила Университет искусств.
Айгюн Кязимова:
– В творчестве нет пределов. Там, где есть талант, нет границ. Например, я сама не получила музыкального образования. Тем не менее я одна из самых почитаемых исполнителей на нашей эстраде. Незнание азербайджанского языка нисколько не мешает Лейле быть видным азербайджанским модельером, и это имя она заработала своими работами.
– Но вы же не можете отрицать, что, имея вы музыкальное образование, пели бы гораздо профессиональнее?
Айгюн Кязмова:
– Чего, например, мне не хватает? Я не училась мугаму, джазу, но я прошла школу Рафика Бабаева, Вагифа Герайзаде, Джаваншира Кулиева, Эльдара Мансурова, всегда работала с профессионалами. Вы считаете, что было бы предпочтительнее иметь семьдесят дипломов и сидеть дома без куска хлеба, не умея заработать на жизнь?
– Внешние перевоплощения в образе Айгюн Кязимовой с подачи Рафа Сардарова сильно бросились в глаза. Что такого сверхъестественного сделали вы с Айгюн?
– Когда Раф Сардаров начал работать с Айгюн, я принимала участие в его фестивале моды со своей восточной коллекцией. Тогда Айгюн со стороны наблюдала за мной. После этого через полгода мы с ней стали работать вплотную. Изменила ли я ее стиль, стала ли она красивее с моей подачи? Она всегда была красивой, стильной, знаменитой. Просто мне как модельеру с ней приятно работать.
– В таком случае, если Айгюн была “самой-самой” и до вас, в таком случае выходит, что ваше сотрудничество выгодно только вам одной, вы пользуетесь именем Айгюн для саморекламы?
Лейла Ахмедова:
– Работа с Айгюн – это поддержание имиджа. У каждой звезды есть свой модельер. Если бы я ее неправильно понимала, она бы не стала сотрудничать со мной три года.
Айгюн Кязимова:
– А уважаю творчество Лейлы. Это естественно, когда люди помогают друг другу идти вперед, но с условием, чтобы этот дуэт состоялся. Если контакт будет искусственным, эффекта не будет. С Рафом я долго работала, и его стали узнавать. Раф открыл для меня другой мир – мир пластической хирургии. Первую свою пластическую операцию я провела под контролем Рафа у его знакомого врача в Москве. Потом жизнь нас столкнула с Лейлой совершенно случайно. Я пришла к ней за два дня до концерта и заказала сценический наряд. Она в ужасе отвечает: “Вы, наверное, шутите?!”. Как вы понимаете, я нисколько не шутила.
Лейла Ахмедова:
– Айгюн тогда заказала костюм Нефертити для церемонии награждения премии “Гранд”. Тогда она пришла за два дня. И по сей день она приходит… за четыре часа до концерта и заказывает наряд (смеется).
Айгюн Кязимова:
– Есть в этом и положительная сторона. Я научила Дом моды Лейлы работать со скоростью света. Кстати, и Вагифа Герайзаде я тоже научила быстро работать. Он в жизни не писал песню за месяц, как это случилось с хитом “Шяклими чяк”. Обычно он пишет намного медленнее.
Лейла Ахмедова:
– У Айгюн есть одна изумительная привычка. Она приходит и говорит: “Я хочу!”. А с “что хочу?” мы определяемся позже. Когда я ее прошу не опаздывать на примерки, она говорит: “Да-да-да, я буду раньше, чем позже” и заявляется с двухчасовым опозданием.
Айнгюн Кязимова:
– Точно так же я делаю свои пластические операции. Я вырываюсь на пятнадцать дней, за которые должна сделать пластическую операцию, выздороветь, успеть выступить на мероприятии. Я звоню врачу и говорю: “Я еду!”. Я приезжаю и рассказываю, что хочу сделать. Он берет с меня слово, что я покину его, когда он сам скажет, я даю честное слово и ложусь на операционный стол. Утром я встаю, открываю глаза и звоню Лейле со словами: “Так, теперь у меня размер такой-то, шьешь мне такое-то платье”. В этот момент появляется врач и в ужасе начинает кричать: “Как?! Ты сидишь?!”. Я, второпях собирая вещи, отвечаю: “Доктор, я уже купила билеты! Мне нужно успеть на концерт…”. Швы уже я снимаю сама, дома.
Лейла Ахмедова:
– И на примерку она приезжает прямо с аэропорта и слышны стенания: “Ой, здесь не трогай – болит! Ой, там не трогай – больно!”. Мы друг друга хорошо понимаем.
Из архивов газеты ЭХО, 2002 год