А.МЮЗАРТГЫЗЫ
Разговор корреспондента нашей газеты со знаменитым артистом театра и кино Львом Дуровым произошел за кулисами Дворца “Республика”, в тот момент, когда актер полностью ушел в поиск потерянных очков, папахи и подаренной картины (все утерянное было найдено), а поклонники со словами: “Это для нас очень важно” и измятыми блокнотиками требовали не стареющий как мир автограф.
В просьбах щелкнуться на память или нацарапать пару приятных слов на билетах, записных, и телефонных книжках и другой бумажной продукции не было отказано никому, что несколько мешало нашей беседе с Л.Дуровым. Однако как иначе мог поступить российский артист, если он в Баку даже родственников своих нашел (как он сам признался на весь зал Дворца “Республика”) “с такой простой русской фамилией… Алиевы”.
– Насколько мне известно, у вас есть беспрецендентная коллекция ассоциируемых предметов. А есть ли в этой коллекции какая-нибудь безделушка, связанная с Азербайджаном, в частности с Баку?
– Конечно. Во-первых, у меня есть подарки от Мухтар бека. Хотя мои вещички ассоциируются не столько с Баку и Азербайджаном, сколько с Дагестаном. У меня есть такой кружочек, из-за которого я женился. Когда за моей будущей женой начинали ухаживать другие, она у них спрашивала: “А у тебя балберка есть?”, и после естественного отказа со стороны ухажера сообщала: “А у Дурова есть”. Все, естественно, отправлялись ко мне с вопросом, “Что такое балберка?”, а я отшучивался: (но они-то не знали) “Ой, это так интимно… не могу сказать”. А на самом деле балберка – это деревянный кружочек от рыболовецкой сети. Он сохранился у меня до сих пор. Так что у меня была балберка, поэтому я женился и победил всех тех, кто ухаживал за моей женой.
– У вас были в детстве кумиры?
– Нет. Я всегда относился спокойно к различным актерам, звездам.
– А было ли в вашей жизни ощущение того, что вы – на вершине успеха?
– Это очень опасное чувство – ощущать себя на вершине успеха. Честно говоря, меня это чувство и не посещало. В то же время провалов у меня не было, но были дежурные роли. Их мы называем “позор семьи”. Это роли, в которых можно было бы и не сниматься. Просто здесь существует некоторая актерская боязнь, если откажешься раз-два, то тебя забудут. И к следующему приглашению начинаешь уже иначе относиться. Это, конечно, сложное чувство, но тем не менее оно присутствует.
– Как по-вашему, чувство мести должно иметь место в каких-либо жизненных ситуациях?
– Иногда рождается такое ощущение, но когда ты остываешь, то (по крайней мере у нормального человека) оно проходит. Что может быть после мести? Ничего. Надо себя сдерживать и останавливать.
– Но ведь в вашей жизни был случай, когда вы не смогли себя остановить и даже пригласили одного провинившегося журналиста… на дуэль?
– Так ведь это даже не месть. Да, я вызвал его на дуэль. Но он оказался трусом и не принял моего вызова. Я заявил, что поймаю его и просто набью морду, но не встретил его после этого… А больше ничего экстремального у меня в жизни и не случалось. А даже если и было, то прошло.
Из архивов газеты ЭХО, 2002 год