Рауф Талышинский
Есть такая поговорка: “Кто платит, тот заказывает музыку”, или, для тех, кому не чужд юмор, “Кто кого кормует, тот того и танцует”. Звучит, может быть, немного и цинично, но в целом справедливо.
Так вот, не хотелось бы казаться мелочным и кого-то обижать, но есть потребность внести ясность в вопрос: кто за чей счет живет? Не для того, чтобы предъявлять кому-то претензии, а просто, чтобы знать, для смеху. А то складывается впечатление, что у нас в этом вопросе наблюдается некоторая неопределенность и путаница, оставшиеся от периода развитого социализма.
Вот, например, время от времени разных людей охватывает беспокойство: выделит Минфин деньги или не выделит. А Минфин не с той ноги встал, голова у него болит или погода плохая – взял и не выделил. И обойденному финансами как-то не приходит в голову подумать: а откуда у этого Минфина деньги? Что он такого полезного изготавливает, что все деньги у него?
Фермеру дали кусок земли, он там что-то посеял, с грехом пополам вырастил, кое-как продал. Откуда у него деньги, понятно. Но как-то странно у нас получается, что у тех, с кем понятно, у тех денег либо мало, либо нет вообще. А деньги как раз у тех, с кем непонятно.
И не только деньги, кстати. Вообразите на минуту положение вышеупомянутого фермера, которым по каким-либо причинам вдруг стал недоволен глава исполнительной власти района. Вместо фермера можно подставить владельца магазина, ресторана, мастерской, строительной компании, шоу-продюсера, издателя и пр. И картина от этого не изменится.
Между тем, объединяет всех вышепоименованных политико- экономических персонажей одна общая черта – они, в отличие от Минфина, Кабмина и всех других исполнительных и законодательных властей, продают свои товары и услуги, получают прибыль и с этой прибыли платят налоги. Кроме того налоги, но уже не с прибыли, а подоходные (то есть часть заработной платы), отдают сотни и сотни тысяч простых граждан, предпринимательством не занимающихся. Из этих налогов, в числе прочего, складывается сумма, которую в народе принято называть государственным бюджетом.
И от того, каков будет этот бюджет, зависит, сколько будет денег (а значит, власти, влияния, возможностей) у больших и маленьких кабминов, парламентов, аппаратов, администраций и прочих начальников общенационального, районного и жэковского масштабов. Других источников у тех, кого привыкли считать начальством, нет. ОНИ НЕ ЗАРАБАТЫВАЮТ, А ПОЛУЧАЮТ ТО, ЧТО ИМ ОТДАЮТ ТЕ, КТО ЗАРАБАТЫВАЕТ.
Государственные служащие, насколько мне известно, по закону собственным бизнесом заниматься не могут. Следовательно, можно сказать, что автомобили вице-премьеров, галстуки председателей парламентских комиссий, телефонная трубка, в которую, замзав отделом аппарата президента отдает ценнейшие указания, веник, которым уборщица по утрам подметает коридоры здания исполнительной власти Баку, каждый крючок на каждой вешалке в каждом министерстве, каждая пуговица на каждом мундире каждого полицейского – за все это заплатил тот самый фермер (владелец ресторана, магазина, бензоколонки и т.д.), а также простые граждане СВОИМИ НАЛОГОВЫМИ ВЫПЛАТАМИ.
Повторяю, не хотелось бы быть мелочным и кого-то обижать, но это так. Таким образом, ответ на вопрос: “Кто за чей счет живет?” проясняется. Проясняется настолько, что сформулировать его можно и так: налогоплательщики (то есть, мы) наняли тех, кого с советских времен традиционно считали начальством, на работу. Депутаты при этом еще прошли конкурс, в обиходе называемый выборами.
И логично предположить, что и взаимоотношения между налогоплательщиками и “начальством” будут строиться по принципу взаимоотношений работодателя и наемного работника, сформулированному выше: “Кто кого кормует, тот того и танцует”.
Например, если вы наняли на работу сторожа, то желательно, чтобы он сам не повыносил с охраняемого объекта тумбочки, вилки и люстры. Но этого мало. Неплохо было бы, чтобы он в рабочее время не спал. В любом случае, работодатель оставляет за собой право оценить его работу. И сторож это понимает.
В случае, который мы рассматривали выше, этого понимания, кажется, недостает. Вообразите, что нанятые вами сторожа, собрались и проголосовали за то, чтобы зарплата у них была 434 доллара. И все, это уже закон. Ну ладно, допустим, хотя доходы хозяина (налогоплательщика) в виде средней зарплаты в стране в десять раз меньше. Хотелось бы взглянуть, как за такие деньги они работают? Но выясняется, что вход в ту будку, где они сторожат, закрытый, по пропускам. И выяснить, что они там делают, – бдят или играют в домино, или вообще уже давно пошли в закусочную – никакой возможности нет.
Дворник тоже нужен – в этом никаких сомнений быть не может. Но хотелось бы хотя бы принять участие в обсуждении вопроса о том, сколько именно телохранителей ему необходимо. И чтобы когда он будет (на наши, напоминаю, деньги) покупать новую метлу, недурно было бы получить объяснения тому, почему она обошлась втрое дороже, чем в других странах.
Или, к примеру, вы по бедности решили сдать квартиру иностранцу. И наняли на этот счет человека. И так удачно получилось эту квартиру сдать, что все назвали сделку “контрактом века”. Вы, предвкушая счастливый поворот в жизни, спрашиваете: “За какую сумму сдали?” А вам отвечают: “А почему это вас интересует? Вам будут выдавать по мере необходимости”.
Такие эпизоды рождают сомнение в том, что именно вы “заказываете музыку”, за которую заплатили. И не только эпизоды. Выражение лица министра на телеэкране (ближе работодатель его увидеть не может) и поступь полицейского сержанта, переступающего порог магазина, расположенного на “его” участке, поневоле наталкивают на мысль: “Кормуем мы, но танцуют, кажется, нас”.
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год