Расим АГАЕВ, политолог
Самым запоминающимся эпизодом “Кодорского кризиса”, как ни странно, была не схватка в живописном ущелье, и даже не инфантильное обещание Ардзинбы разорвать чечено-грузинское формирование как кукольного “Тузика”, а растерянное лицо Эдуарда Шеварднадзе после того, как стало ясно, что антитеррористическая операция “по-грузински” не состоялась и президенту Бушу, направлявшемуся в Шанхай, по большому счету, не до политических интриг южнокавказского геостратегического центра. Южный Кавказ смещается на периферию американских интересов?
Нет, просто американская администрация предпочитает сосредоточиться на главном – Афганистане, где решается судьба общей неоглобалистской стратегии США. Грузинский президент, еще несколько дней назад откровенно искавший казус белли для вывода миротворческих сил, вдруг сменил тон и заговорил о том, что компромисс может быть найден и он готов согласиться не с полным выводом российских войск, а частью?!
Подобная невнятность речей, помнится, сопровождала Эдуарда Амвросиевича лишь летом 1992 года, когда он оказался в осажденном Сухуми. (От абхазского пленения его спасла лишь решимость друга-соперника Аслана Абашидзе, убедившего сепаратистов не доводить дело до национального позора).
Шеварднадзе не единственный политик на Кавказе, которому померещилось, будто обстановка, сложившаяся в мире после антитеррористического похода Америки, благоприятствует реализации собственных политических планов под тем же прикрытием. С аналогичными идеями, как известно, носятся и некоторые политики, калибром куда меньше, в соседнем Азербайджане, да и Армении.
При этом как-то никому невдомек, что обострение ситуации в Кавказском регионе чревато выбросом на авансцену новых групп радикалов и агрессивных сил с нереализованными амбициями и часто опасными политическими устремлениями. Точь-в точь-как это было уже однажды – на первом этапе межэтнических войн.
Развитие событий после новой локальной войны в Абхазии только подтверждает эти опасения (призрак “Мхедриони”, маневры вора в законе Джабы Иоселиани). Политические настроения и поведение сил – властных и оппозиционных – в регионе во многом определяются новым фактором, незримо присутствующим в Тбилиси и Баку.
В обеих столицах многие полагают, что благосклонное отношение Вашингтона гарантирует успех в любом их начинании, даже таком авантюрном, как война. В Тбилиси не скрывали, что ситуация “стимулирует власти страны к поиску зонта безопасности в европейских и евроатлантических структурах”.
Здесь явно рассчитывали, как заявил шеф службы безопасности Вахтанг Кутателидзе, на “очень жесткую реакцию мирового сообщества” в случае, если Абхазия вновь упрется и прикроется русским щитом… Однако после того, как абхазские силы самообороны разорвали в клочья чечено-грузинские формирования и те были вынуждены лесами уйти в обратном Сухуми направлении, из западных столиц не прозвучало ожидавшихся нот возмущения.
Масхадов открестился от главаря чеченской группировки Руслана Гелаева. Все разом вдруг вспомнили, что для вывода миротворческих сил необходимо не только требование Грузии, но и согласие Абхазии.
Так что же, выходит, хитроумный и многоопытный Шеварднадзе блефовал? Его вечный противник, бывший шеф КГБ Игорь Георгадзе, как-то заметил, что блеф и желание с помощью военной интриги привлечь к себе внимание, подчеркнуть значимость собственной фигуры на Южном Кавказе являются наиболее эффективными средствами в политическом багаже многоопытного грузинского политика.
Однако прием, давший желаемый эффект в 1992 году, похоже, плохо сработал в нынешней изменившейся общеполитической ситуации. “США ничего не предлагают Шеварднадзе, поскольку он им не интересен”, – заключил Глеб Павловский.
По мнению некоторых наблюдателей, Шеварднадзе сейчас находится в катастрофической ситуации. Впервые дает сбой политика тонкой игры на противоречиях между Россией и Западом. С ее помощью ему достаточно долго удавалось добиваться валютных вливаний и расположения западных партнеров в обмен на готовность быть проводником их интересов на постсоветском пространстве.
Можно предположить, что сейчас, когда отношения России и США улучшились, ценность такого партнера для Запада резко упала. Согласитесь, что появление натовских сил в Грузии явилось бы, мягко говоря, неадекватной реакцией США на российский отказ от двух военных баз – на Кубе и во Вьетнаме.
Это, возможно, то, что не просчитал “Серебристый лис”. Не следует недооценивать и утверждения новой тенденции в американской политике – нынешняя администрация явно не желает ставить всюду американский флаг, предпочитая концентрироваться на трех-четырех ключевых регионах. В результате грузинский президент получил вовсе не то, на что рассчитывал. Раскололась фракция его партии в парламенте. Теперь “Союз граждан” не обладает безоговорочным большинством. Обнажилось и тщательно маскировавшееся длительное время фактическое союзничество с Арменией.
Подавший в отставку министр юстиции, до последнего времени являвшийся одной из ключевых фигур в правящей партии, развернул мощную антитурецкую кампанию. Армянское происхождение ряда высокопоставленных политических деятелей Грузии вновь стало темой N 1 в политическом закулисье. Последнее обстоятельство, равно как и кровопролитие в одном из армянских сел, вызвало беспокойство и крайнее негативную реакцию Еревана.
В связи с этим не побоимся высказать следующее соображение. Дело вовсе не в самом факте убийства армян, которое наверняка будет квалифицировано Ереваном в качестве геноцида многострадального народа. После исхода из Баку грузинская столица рассматривалась армянством в качестве опорной базой диаспоры, с помощью которой оно намерено было контролировать транспортировку каспийских энергоресурсов.
Речь не идет о горючем, поступающем транзитом в Грузию. (а она, по образному выражению Шеварднадзе, “стала распорядителем” энергоресурсов”). Деловой мир Тбилиси всегда находился под контролем армян. Сейчас они формирующим образом влияют и на грузинский политический истеблишмент. В этом одна из причин политического долголетия Шеварднадзе, безусловной западной поддержки грузинских требований.
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год