Магомед ДЖАЛИЛОВ, кандидат экономических наук
Когда-то на заре нашей независимости была придумана сладкая сказка: вот, дескать, если самостоятельно распоряжаться нефтяными запасами и продавать их по мировым ценам, то можно жить богато и весело. И самым очаровательным в этой “нефтегазовой” сказке было то, что, оказывается, можно всего этого добиться, особенно не напрягаясь, даже не работать, а просто “толкать” на Запад.
Мы все дружно поверили и стали ждать (и по сей день ждем), когда же это экономическое чудо наступит. Однако от того, что вот уже более 10 лет твердим “нефть, нефть…”, во рту слаще не становится. Скорее, наоборот.
И дело не только в коррупции, а, прежде всего, в противоречии между экономической теорией и практикой. Между экономикой и мультфильмами есть нечто общее, а именно – так называемый эффект множителя (мультипликатора). Благодаря его действию на экране возникает эффект движения, а в экономической жизни – динамизм и качественный рост. По теории, рост экспорта должен приводить к росту национального дохода, потребления, инвестиций, занятости и других макро- и микроэкономических показателей. Между этими категориями есть прямая взаимозависимость, которую можно выразить в виде коэффициента.
Западные ученые даже утверждают, что каждый доллар, “вытаскиваемый” из импорта и вкладываемый в экспорт, дает четырехкратный “подъем”. Проще говоря, предприниматель, успешно реализовав товар за рубежом, будет стремиться расширять свое дело, построит новые объекты, сделает заказы другим отраслям, наймет дополнительных работников, т.е. его экспортные поступления начнут работать на расширение своей и смежных отраслей, повышение собственного благосостояния и благосостояния общества. Нация начнет богатеть, а экономика – развиваться. У нас этого не происходит, несмотря на то, что совокупный экспорт за прошедший год возрос в 3 (!) раза, и мы вышли на стабильное превышение экспортных поступлений над расходами по импорту.
Секрет заключается в субъекте и объекте нашего экспорта. Эксклюзивным предпринимателем-экспортером в Азербайджане стало государство в лице ГНКАР. Других же компаний, занимающихся вывозом продукции, практически не осталось. А раз их нет и не предвидится, значит, и “кина не будет”. По своему статусу ГНКАР не может и не должна заниматься инвестированием в национальное хозяйство.
ГНКАР оставшиеся после обязательных платежей нефтедоллары отправляет в Нефтяной фонд, который хоть и будет расти, но воздействия на развитие всей экономики не окажет. Его средства не будут расходоваться на основу основ любой экономики – инвестиции. Скорее он станет извращенной формой спонсора, распределяющего свои средства по принципу “всем сестрам по серьгам”. Что уже, кстати, происходит в виде выделения ресурсов фонда нашим беженцам.
Экономическая наука уже доказала, что в странах, где в избытке сырьевые ресурсы, народ живет бедно, тогда как население государств, обделенных природой, процветает. Нефть – хоть и товар с уникальным конкурентным преимуществом, который еще долго будет доминировать в мировом энергопотреблении, – но все же это сырье, т.е. продукция добывающей продукции.
А экономическая наука еще в середине 50-х годов в лице английского экономиста с русской фамилией Т.Рыбчинский, утвердила постулат: интенсивная разработка сырьевых месторождений (например, нефти и газа) может затормозить развитие других отраслей и прежде всего обрабатывающей промышленности, которая определяет лицо современной экономики. Специфика добывающих отраслей заключается в их огромной капиталоемкости, инерционности и длительной окупаемости вкладываемых средств. Их гипертрофированное развитие буквально подавляет другие сектора, требует все больше ресурсов, отдача от которых весьма сомнительна.
Другой американский экономист с труднопроизносимой индийской фамилией Бхагвати аж в 1958 году доказал, что мировые рынки сырьевых товаров неустойчивы и труднопредсказуемы, а обвальные падения мировых цен на экспортируемое сырье в конечном итоге перекрывают все положительные эффекты. Он как будто предвидел трехкратное падение цен на нефть, произошедшее в 1998 году, превратившее Азербайджан из нефтеэкспортирующей страны в нефтеимпортирующую. Дело дошло до того, что МВФ дал нам специальный кредит, как стране, испытывающей временные затруднения с экспортом, так как других товаров, достойных мировых рынков, мы предоставлять не в состоянии. Экономика страны попала в нокдаун, и, если бы не политика стран ОПЕК, мы оказались бы в длительной и затяжной “отключке”.
И сегодня, несмотря на обострение международных отношений и военные действия в Афганистане, объективные экономические факторы оказались сильнее – спад в мировой экономике, наметившийся в летний период, привел к сокращению глобального спроса на нефть. Как результат – цена колеблется на уровне отметки, являющейся базой для исполнения бюджета 2002 года. И у нас есть все шансы иметь серьезные проблемы с наполнением бюджета, а значит, и со всей экономикой.
Доля нефтеэкспорта достигла зловещей цифры – 92%, по существу, мы уже стали сырьевым придатком мировой экономики, а нефтяной фактор (а вернее его абсолютизация) превратился в дестабилизирующий элемент экономического базиса. Все наше благополучие и благосостояние фактически зависит от капризов конъюнктуры мировых топливно-сырьевых рынков и энергетической стратегии ведущих держав.
Свое вхождение в мировое хозяйство нам необходимо было начинать не с нефти и газа, а с тех товаров, на которых “выехали” новые индустриальные страны (Турция, Южная Корея, Сингапур, Гонконг), – текстиля, одежды, игрушек, овощей и фруктов. Хрестоматийным стал факт – экономическое завоевание мира Южная Корея начала с экспорта театрального реквизита, а потом уже перешла к производству автомобилей и кондиционеров.
По большому секрету: 75% экспорта такой “промышленной” страны, как Голландия, – это сельскохозяйственные товары и продукты питания. Китай одноразовыми игрушками завалил полмира, а Турция своей кожей и дубленками – всю Россию. В этих странах нефтью и газом даже не пахнет. Есть множество примеров, когда нехватка природно-сырьевых ресурсов лишь подстегивала нацию, стимулировала трудовую мотивацию и стремление выжить.
Уникальность (и трагичность) Азербайджана в том, что у нас есть все шансы занять достойное место в мировой хозяйственной системе. У нас пока еще остаются сектора со значительным экспортным потенциалом со сроком окупаемости в 2 – 3 года (сельхозпереработка, текстиль, пищевая индустрия, туризм). Отдача от них в социальном плане несравнимо выше, чем от топливно-энергетического сектора. На наших глазах протекает глобальный трансферт техники и технологий, финансово-инвестиционных ресурсов, перевод в прежде отсталые регионы сборочных производств, филиалов и дочерних компаний. Появляются новые центры деловой активности, крайне заинтересованные в новых рынках. Надо только умело вписаться в этот процесс.
Пока же мы не учитываем простой факт – мировая экономика – рыночное хозяйство, действующее на основе сравнительного преимущества и прагматизма. Любой субъект-государство, вступающий в мировое рыночное сообщество, обязан повышать свою конкурентоспособность наличием разнообразных, качественных и взаимозаменяемых товаров и услуг, реализация которых позволит добиться эффекта “мультяшек”. В противном случае сказка никогда не станет былью, а нам, бедным и слабым, не суждено стать богатыми и сильными.
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год