Спустя 10 лет после развала Советского Союза за границей оказались не менее 30 000 российских ученых, жаловался недавно президент Владимир Путин. Тысячи из них раньше работали в Академгородке, легендарной исследовательской резервации, которую создал в 1957 году в тридцати километрах южнее Новосибирска лидер партии Никита Хрущев.
В 35 институтах, насчитывавших сотни, иногда тысячи сотрудников, лучшие физики и математики, геологи и химики в условиях строгой изоляции от внешнего мира ломали головы над решением научных проблем и почти всегда в интересах военных, добычи сырья и космонавтики.
С тем, чтобы сделать для ученых службу во имя социализма приятной, Хрущев распорядился посадить вокруг панельных жилых домов и пятиэтажных корпусов институтов тысячи берез. В четверти часа ходьбы от центра городка на берег Оби были завезены сотни тонн песка, чтобы ученые могли чувствовать себя, как на побережье Средиземного моря.
Однако эти беззаботные времена позади. В Институте термопластики, например, сегодня работают уже не 960, а 500 человек. И исход продолжается.
“Уходят как раз лучшие, – говорит Николай Рубцов, заведующий лабораторией Института исследования клеток и генетики. – Только воспитаешь одаренного студента, он уходит, и ты начинаешь сначала”.
Сам Рубцов, спокойный человек сорока лет, с венчиком зачесанных назад волос над высоким лбом исследователя, отказался от комфортной жизни. Два с половиной года, будучи стипендиантом Фонда Александра фон Гумбольдта, он занимался исследованиями в институте генетика Уве Клауссена сначала в Эрлангене, а затем – в университете Йены. Однако Рубцов отказался от предложения Клауссена остаться в Германии.
“Если все высоко квалифицированные специалисты уедут, России никогда не встать на ноги”, – говорит он без всякого пафоса.
Однако, в первую очередь, молодые студенты не хотят месяцами или годами ждать лучших времен, как это делает Рубцов. 19-летний студент-математик Алексей Липендин хочет эмигрировать, как только получит диплом.
“Пятеро моих друзей уже работают в США и Канаде в фирмах “Майкрософт” и “Нортон, – говорит Липендин. – Они зарабатывают от 70 до 100 тыс. долларов в год”.
Подрастающее поколение не только эмигрирует за границу. У генетика Рубцова девушка-докторантка только что объявила, что уходит работать в частную фирму. “Я не могу заставить ее передумать, – говорит Рубцов. – Будучи лаборанткой, на новом месте она зарабатывает в шесть раз больше меня, профессора”.
Число ученых, ушедших из науки в экономику, во много раз превышает количество тех, кто эмигрировал за границу. Примерно из 1,6 млн. ученых, которые теснились в переполненных и порой ненужных институтах, ровно половина повесила свои белые халаты исследователей на гвоздь, которые и зарабатывают на жизнь таксистами, рыночными торговцами, а в последнее время все чаще в качестве сотрудников в фирмах, связанных с высокими технологиями. В такой, например, какую швейцарец Андреас Бухер создал в Академгородке.
В фирме Бухера “Ксиаг”, созданной год назад, 15 сотрудников разрабатывают программы для швейцарских интернет-фирм. 22-летний Александр Караханов своей работой доволен. “Конечно, в США платят больше, но зато там дороже жизнь. Я думаю, что в России жизнь год от года будет понемногу улучшаться”.
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год