Р.ОРУДЖЕВ
Республиканская прокуратура возобновила расследование по одному из темных дел периода первых лет независимости Азербайджана.
В связи с этим следователи прокуратуры уже успели привлечь к даче показаний некоторых высокопоставленных чиновников времен Народного фронта. В частности, в последние недели на собеседование в прокуратуру вызывались бывший премьер-министр Панах Гусейнов и его тогдашний помощник Эльчин Пашаев.
Сразу после распада СССР в активах многих вновь образовавшихся независимых государств еще оставались непроданными облигации (займы) Министерства финансов СССР.
По сути, это были эквиваленты реальных денежных средств, принадлежавших советским республикам, которые по воле Москвы (и по причине финансового дефицита, обрушившегося на СССР) были “проданы” центральным офисом Сбербанка его 15 столичным отделениям в обмен на живые бюджетные деньги республик. Однако никто не мог предвидеть тех политических потрясений, в результате которых единая финансово-банковская система огромной страны оказалась раздробленной на никак не связанные между собой “автономии”.
В результате этих событий Российская Федерация, считая себя правопреемницей СССР, тем не менее отказалась обналичивать облигации, оказавшиеся за пределами ее границ. Об этом “Эхо” рассказал один из правительственных чинов эпохи Эльчибея, пожелавший, впрочем, остаться неизвестным.
По его словам, руководство Азербайджана приняло решение уничтожить все эти, ставшие в одночасье ненужными, бумаги. С этой целью была создана специальная правительственная комиссия, которой поручили вывоз из банка и уничтожение (точнее, сожжение) советских облигаций на территории складов бывшего республиканского КГБ. И, по словам источника, через некоторое время распоряжение было исполнено во всяком случае члены комиссии отчитались в его выполнении.
Однако по слухам, живущим и по сей день, облигации те (во всяком случае какая-то их часть) так и не были сожжены. Якобы они были вывезены в соседнюю Грузию, где на тот момент их ценность еще котировалась на официальном уровне, и каким-то образом кому-то проданы. А стоял за всей этой “правительственной” аферой вроде бы не кто иной, как нынешний председатель оппозиционной Народной партии Панах Гусейнов.
Источник, раскрывший нам некоторые подробности того дела, ничего о таком мошенничестве не слыхал, и ничем, подтверждающим участие П.Гусейнова в нечистом деле он также не располагает. Хотя и допускает, что какие-то махинации с ценными бумагами его тогдашние коллеги втайне предпринять могли. Поскольку прецеденты – были. Правда, в других республиках.
В частности, еще в начале 90-х гг. ему стало известно о крупных аферах с аналогичными займами, которые предпринимались высокопоставленными чиновниками Киргизии и Грузии в связке с их российскими коллегами.
Суть заключалась в том, что облигации, попавшие тем или иным (но явно незаконным) путем на территорию России моментально “возвращали” себе прежний полноценный статус и при наличии определенных связей в официальных кругах РФ вполне могли быть обменяны через банки на живые российские рубли. Чем (за определенный процент со сделки, разумеется) и заинтересовались предприимчивые чиновники некоторых новообразованных постсоветских республик.
Было бы нелепо не допускать вероятности того, что именно с той же своекорыстной целью и часть азербайджанских советских облигаций была вывезена за пределы нашей страны. Особенно, если учесть, что в этом деле оказались замешаны и грузины, которые (опять же за какие-то дополнительные проценты), вполне могли привлечь к операции и своих бакинских коллег. Тем более, что в нелюбви к “легким” деньгам азербайджанских чиновников во все времена заподозрить было крайне нелегко.
В итоге пострадала казна России – хотя слово “пострадала” здесь вряд ли уместно, деньги-то все равно по праву РФ не принадлежали. Однако и до нужных адресатов они, судя по всему, так и не дошли, осев в карманах аферистов.
На наши вопросы о том, что заинтересовало Прокуратуру республики, вчера П.Гусейнов ответил, что он дал следователям подписку о неразглашении содержания состоявшейся беседы. Сам бывший премьер квалифицирует нынешнее расследование прокуратуры как “дело по факту исчезновения облигаций”:
– Лично для меня в этом деле нет ничего, что я хотел бы скрыть.
– В прессе высказываются версии, что вроде бы вы причастны к делу ценных бумаг. Вы чувствуете за собой какую-либо вину?
– Мне никаких обвинений пока не предъявлено…
Из архивов газеты ЭХО, 2002