М.БАГИРОВ
Корни азербайджано-иранского противостояния на Каспии уходят в 1991 год, когда Азербайджан стал независимым государством. Именно тогда иранская сторона заявила о том, что не признает прежней морской границы, разделявшей Советский Союз и Иран (так называемой “линии Астара – Гасанкули”). Правда, на более активные действия Тегеран решился лишь 10 лет спустя. Но, как выяснилось, для бывшего президента Азербайджана Аяза Муталибова происходящее не стало неожиданностью:
– Я ожидал таких претензий со стороны Ирана, поскольку не решен главный вопрос – о статусе Каспия. Изначально сразу после распада СССР прикаспийским государствам необходимо было определить свою позицию и войти как бы в новое временное измерение. Оперировать каким-то условным делением, имевшим место в рамках СССР, с точки зрения международного права было несколько опрометчиво.
Я думаю, что драматизировать ситуацию не стоит. И надеюсь, что предполагающийся визит Гейдара Алиева в Иран снимет напряженность по этому вопросу. Исходя из собственных интересов, надо считаться с нашим ближайшим соседом – Ираном. Осложнение отношений не в интересах Азербайджана, не заинтересована в этом и иранская сторона.
– Почему же тогда Иран развивает тесное экономическое сотрудничество с Арменией?
– В регионе за право влиять на Азербайджан ведут борьбу наши крупные соседи. В этом плане тесные азербайджано-турецкие отношения наверняка ревностно воспринимаются в Тегеране. Поэтому я всегда выступал за то, чтобы Азербайджан проводил сбалансированную внешнюю политику, не делая никаких перекосов в ту или иную сторону. Дружеские, теплые отношения Азербайджана с Турцией не должны наносить ущерб отношениям с Ираном, тем более, что мы имеем с этой страной гораздо более протяженную границу.
Армяно-иранское сотрудничество же развивается не потому что Иран выступает с такой инициативой, а потому, что Армения играет на азербайджано-иранских противоречиях. Обвинять Иран не стоит, лучше начать строить с ним нормальные отношения. А вообще географическое положение Азербайджана прямо диктует нам необходимость придерживаться нейтралитета. Не с оглядкой на Туркменбаши, а исходя из национальных интересов, азербайджанским политикам следовало бы объявить о нейтралитете Азербайджана на международной арене.
– Но Иран настаивает на расширении своих владений на Каспии. Должен ли Азербайджан идти на уступки?
– Я думаю, что это дело не только Азербайджана. Полагаю, что этот вопрос будет рассмотрен на саммите пяти прикаспийских государств, который должен состояться в Туркменистане.
– Вы согласны с мнением о том, что к провокациям Ирана на Каспии причастна Россия?
– Я не разделяю такого рода политическую паранойю, которую мне часто приходится слышать, – “ирано-российский тандем”, “угроза с Севера” и т.д. Безусловно, Россия заинтересована в безопасности в этом важном регионе. Нельзя допускать того, чтобы Каспий превратился в подобие Персидского залива. Никому не хочется иметь на границах напряженность. С этой точки зрения Россия, совершенно разумно исходя из собственных интересов, проявляет внимание к этому региону. Но это отнюдь не означает, что она может выступать в роли провокатора.
Я считаю, что милитаризации Каспия быть не должно. Все должно определяться соглашениями о статусе Каспия. И я поддерживаю предложения стран СНГ об использовании минеральных ресурсов дна Каспия, но вместе с тем, исходя из того, что Каспий – уникальный водоем, считаю, что водная гладь должна оставаться в совместном пользовании всех прикаспийских государств. Тем более, что каспийский осетр и икра даже более ценны для экономики, чем нефть.
Мне кажется, что жесткую позицию Ирана по вопросу статуса Каспия также определяет недовольство этой страны тем, что некоторые организации в Азербайджане выступают инициаторами сепаратизма на иранской территории. Я абсолютно не поддерживаю эти идеи, поскольку кроме лишней напряженности они ничего не дают. Наша главная проблема – карабахский конфликт.
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год