Эти кадры обошли телеэкраны всего мира: несколько вертолетов, подлетающих без опознавательных огней, как тени, к гаагской тюрьме Шевинген, Слободан Милошевич, идущий по тюремному двору с руками за спиной… А в Белграде “осведомленные лица” уже делятся подробностями выдачи Милошевича.
Как оказалось, к моменту принятия решения об экстрадиции бывший президент Югославии находился не в центральной тюрьме Белграда, перед которой его и ждали журналисты, а в военном госпитале, рядом с которым расположена вертолетная площадка. Оттуда на вертолете он был доставлен на американскую военную базу, а затем продолжил путь в Гаагу.
Супруга Милошевича Мирьяна Маркович уже заявила, что она “ошеломлена” фактом его выдачи. А сторонники бывшего президента организовали в центре Белграда митинг в его защиту. Правда, теперь у них вряд ли остаются шансы радикальным образом изменить судьбу экс-президента Югославии.
Нынешний глава государства СРЮ Воислав Коштуница “держал паузу” в течение нескольких часов. Потом, собрав журналистов, заявил, что сам узнал о выдаче Милошевича из сообщений прессы, а решение было принято премьер-министром страны Зораном Джинджичем. Сам Джинджич ближе к вечеру 29 июня подтвердил, что он не ставил президента в известность о выдаче Милошевича.
Сегодня в Белграде нет недостатка в апокалиптических прогнозах. Многие говорят о возможности отставки Зорана Джинджича. Сам премьер, впрочем, обещает принять окончательное решение после встречи с президентом Югославии. Представители Черногории утверждают, что решение о выдаче Милошевича, по сути дела, подвело черту под историей единой Югославии.
Вряд ли, конечно, экс-президент страны (хотя он и родился в Черногории) был так уж популярен. Скорее всего экстрадицию “Слобо” многие пытаются использовать в качестве повода для выхода из единой федерации. О чем в Черногории мечтают уже давно.
Как заявил официальный представитель Гаагского трибунала, первые допросы и публичное появление Милошевича в суде могут произойти уже 3 июля. Врачи утверждают, что Милошевич здоров и вполне может предстать перед судом. Однако аккредитованные в Гааге журналисты, знакомые с опытом работы трибунала, утверждают, что от предъявления обвинения до начала суда как такового могут пройти месяцы.
Пока что обвинители на Гаагском трибунале инкриминируют Милошевичу главным образом массовые убийства в Косово, полагая, что он, как глава государства, несет за это прямую ответственность. Однако мало кто исключает, что в процессе рассмотрения дела могут “всплыть” эпизоды, связанные с Боснией, Хорватией, Словенией. По мнению большинства, “эра Милошевича” на Балканах уже закончилась.
Будущий президент Югославии родился в 1941 году в Позареваце. Его отец оставил семью вскоре после войны и покончил с собой в 1962 году. Мать, истовая коммунистка, тоже наложила на себя руки. Слободан Милошевич закончил белградский университет, где и встретил Мирьяну Маркович – дочь одного из ближайших соратников маршала Тито. И не без родственной помощи делает неплохую карьеру.
Сербскую компартию Милошевич возглавил в 1986 году. Но подлинный его “звездный час” наступил двумя годами позже, когда Слободан Милошевич, отправившийся в Приштину с поручением разобраться в “межнациональном инциденте”, перед стотысячной толпой на Косовом поле стал говорить о “правах сербского народа”. Сделав национализм своей “козырной картой”, он уже в 1989 году становится президентом Сербии. Затем – уничтожение автономии Косово, распад СФРЮ, короткая война со Словенией, война с Хорватией, кровавый кошмар Боснии, жесткие расправы с внутренней оппозицией…
По злой иронии судьбы, концом его карьеры тоже стали события в Косово. Как бы успешно ни пытался играть Слободан Милошевич на националистических чувствах своих соплеменников, но натовские бомбардировки стали красноречивым доказательством, сколь опасна для всех и каждого его политика “осажденной крепости”. Вскоре после ввода натовских миротворцев в Косово последовали президентские выборы, на которых убедительную победу одержал Воислав Коштуница.
Конституционный суд Югославии, состоящий, по мнению местных наблюдателей, из проверенных кадров Милошевича, предпринял тогда попытку оспорить результаты выборов и объявить “второй тур” голосования. Тогда судьям не удалось спасти Милошевича от поражения. В эти дни – от суда.
Особое внимание на этом фоне привлекает позиция России. Москва выразила по поводу экстрадиции Милошевича “официальный протест”. Глава МИД России Игорь Иванов уже осуждает оказанное на Югославию давление. В Москве уже называют Гаагский трибунал “судилищем”, предрекают “демонтаж югославской государственности” и т.д.
Вряд ли подобные заявления могут сегодня кардинальным образом изменить судьбу Слободана Милошевича. Скорее подобная защита диктатора, обвиняемого в военных преступлениях и преступлениях против человечности, способна нанести сильнейший удар по имиджу самой России.
Особенно на фоне нынешнего охлаждения отношений с Западом и, что особенно важно, усилившейся критики поведения российских силовых структур в Чечне. Потому как очень трудно отрешиться от впечатления, что напугал Москву именно прецедент привлечения к ответственности президента страны, “боровшегося с сепаратизмом” путем массовых расправ с мирным населением.
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год