Н.АЛИЕВ
“Сто дней правления Гаджибалы Абуталыбова затмили сто дней президента США Джорджа Буша” – это последняя бакинская шутка.
Минувшие месяцы запомнились бакинцам, как один большой субботник, итогами которого кто-то доволен, а кто-то – нет (характерны два письма читателей, которые мы получили на этой неделе, – см. стр. 8).
Пожалуй, первыми столкнулись с деятельным мэром сотрудники аппарата исполнительной власти Баку, многие из которых за минувшие месяцы лишились работы. Один из бывших сотрудников дает свою оценку работе нового главы города.
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Экономическая задача воспринимается как экономия средств. Но это правильно только на первый взгляд: при нынешнем скудном госбюджете такой подход не просто трудно осуществим, но и вообще губителен. Перекрыть движение финансового потока – остановить жизнь. А в мэрии были заморожены полностью и сейчас лишь отчасти открыты счета многих ее подразделений и управлений. Главная задача экономики – не только экономить, но в первую очередь привлекать средства, создавать условия для зарабатывания денег.
Что фактически имеем:
а) массированный снос ларьков;
б) non-stop субботник по очистке и побелке территорий, начавшийся в ночь на 1 февраля;
в) возведение в садах и парках, не имеющих практической пользы, строений.
Снос ларьков, будок, мелких (а иногда и не очень) ларьков наделал немало шуму и вызвал достаточно кривотолков. Определенная часть их действительно не улучшала внешний вид города. Важно, однако, другое: это была частная собственность, причем полученная в соответствии с законом, а сносилась (в подавляющем большинстве случаев) без официального обоснования.
Все еще загадка, по какому собственно принципу производился снос – несоответствие стандартам? Но каким? Удаленность или приближенность к центру? Наличие проблем с налоговиками? Однако ни одно из этих обстоятельств не может служить веской причиной без соответствующего решения суда. А суды – в тех случаях, когда они все-таки имели место, не решали спора в пользу ИВ. Не секрет, что ущерб, нанесенный частной собственности, владельцам возмещен не был.
Да, без уличной торговли чище и порядка, возможно, больше. Но такой ход мыслей, если его развить, чреват последствиями. Нынешний Баку – сколько его ни убирай, чище, может быть, и станет, а вот чистым – нет. По той простой причине, что город и все его коммуникации рассчитаны на население до 1,5 миллиона человек. А проживает в Баку почти в 2 раза больше, машин – может, в 10 раз больше. То есть, нужна не просто уборка до упаду, а инновации и вложения в инфраструктуру. Но это оставляют “на потом”.
Кстати, о “потом”. Когда? Можно одолеть мусор (настоящий, не в переносном смысле), пойдя на него войной и поставив под штыки весь аппарат исполнительной власти, что все эти 100 дней и делалось. Скорее всего, результат станет заметен. Но никогда не разгребут образовавшийся в других, очень важных направлениях деятельности исполнительной власти “завалов”, соберись даже все мусорщики мира.
Каждый должен заниматься своим делом. Скажем, завотделу культуры платят значительно более высокую, чем, простите, у ассенизатора зарплату, для того, чтобы приобщить к культуре население, а не за чистоту территории. (Вот где на самом деле стоит поговорить об экономии).
ПОЛИТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Он наиболее сложен для анализа. Можно только предполагать, почему Г.Абуталыбов так смело идет на обострение социальной напряженности (а десяток тысяч людей, потерявших источник своих доходов, – фактор очень серьезный) в городе, где действует фактически не менее двух десятков партий, готовых критиковать власть за все ошибки. Будь это заблуждением, его бы вовремя поправили.
Однако совокупность мер: лишение средств к существованию, проверки паспортного режима, пересмотр разрешений на выделение земель и строительство индивидуального жилья, скорее говорят о том, что они не случайны, а логически связаны. За это время Абуталыбов снес даже мечеть, чем вызвал недовольство Духовного управления мусульман Кавказа…
Думается, что Г.Абуталыбов – фигура, введенная для решения очень конкретных задач, причем запланированных на краткосрочную перспективу. Этим, в частности, можно объяснить, почему этап первый – “слома и чисток” – никак не уступит место этапу второму.
Сиюминутный результат – достичь эффекта сегодня, а там Бог даст! – Г.Абуталыбову и его команде удалось. Но здесь результат был действительно сиюминутным – эйфория, восторженные оценки действиям мэра уступили место другим оценкам быстрее, чем прошел короткий месяц февраль. В первые дни в мэрию приходила масса писем с пожеланием и верой в успешность работы нового мэра, а просители в приемной были убеждены, что главное – довести просьбу до него.
Сегодня картина заметно изменилась – писем с жалобами поступает в три-пять раз больше, чем раньше. Но, к сожалению, подавляющее большинство из них получит ответ-отказ: “в настоящее время нет возможности”. Возможности появятся тогда, когда пойдет работа на перспективу – нужны социальные и экономические программы.
Система, использующая только внутренние резервы, не может развиваться – это объективный закон, не нами и не для объяснения данной ситуации выдуманный. Весь мир живет в динамическом обмене: финансов, ресурсов, идей. Императив развития в инвестициях. В виде инноваций или капиталов, но инвестиций. Однако, как хмуро шутят в мэрии, на фразы “иностранные инвестиции”, “внешние связи” и т.д. наложены табу, произносить их лучше шепотом, да и то в кругу близких.
Этап первый, вроде, близок к завершению. Но будет ли второй? Не впадая в пессимизм, рискнем усомниться. К этому подводят два наблюдения.
Первое (историческое): в Сурахане, где нынешний мэр занимал пост главы местной исполнительной власти, второй этап так и не наступил. Там все шесть лет убирали, красили и ставили памятники за счет внебюджетных средств, экономили. Но канализационную сеть в поселке так и не соорудили.
Второе наблюдение, и оно требует особенного анализа, – это
КАДРОВЫЙ ВОПРОС
В мэрии освобождены от работы все бывшие замы, глава аппарата, около половины заведующих отделами и руководителей департаментов, помощники главы и т.д. Все вновь назначенные так или иначе связаны с ним по работе в Сурахане. Их послужные списки и реальный практический опыт не слишком богаты – так вам скажет любой сотрудник мэрии и в этом не слишком трудно убедиться.
При кажущейся простоте этот вопрос совсем не тривиален. Ибо всякое ограничение при подборе кадров – делается ли оно по признаку местности, принадлежности к какой-либо группе, личной преданности или бывшей совместной работе, – одинаково негативно отражается на работе. Вообще всякое, пусть даже добровольное, ограничение ограничением и остается.
Есть и другая сторона вопроса: во все времена существуют понятия “престижного района” и соответствующей селекции. Таким образом по-настоящему сильные кадры из того же Сураханского, Азизбековского, Гарадагского районов оказываются в Насиминском, Сабаильском или Ясамальском районах. И в подавляющем большинстве случаев добровольной тяги работать на окраине никто не испытывает. Это объективно – центр всегда обладает притягательностью. И вообще, только первая сепарация дает настоящие сливки, в пятый раз с того же молока сливок не снимешь.
Новые люди внесли заметные изменения в стиль и отношения внутри мэрии. Поскольку город – это не просто больший масштаб, но и качественно другая постановка задач, отделы и подразделения никак не могут начать работать эффективно, хотя проводят на работе по 14, а раньше по 16 часов в сутки без выходных и праздников. Таким образом, нынешний кадровый потенциал просто не в состоянии обеспечить второй, созидательный этап, о котором говорилось выше.
В стенах здания очень настойчиво говорили о сокращении штатов в связи со структурной перестройкой. Однако важно, что ни один из сотрудников не был уволен в связи с сокращением – всех попросили написать заявление об уходе по собственному желанию, что далеко не одно и то же с точки зрения прав государственных служащих.
Сейчас процесс замены сотрудников несколько замедлился. Причины могут быть разные: определенные трудности с заменой, процесс сдерживается сверху, основные силы были отданы на подготовку к майским празднествам, но ни одна из них не представляется достаточно убедительной.
Не просто складываются отношения с районными аппаратами исполнительной власти. С этим в аппарате ИВ обстоит, может быть, хуже всего. Практически вся информация считается секретной. Общение с прессой, мягко говоря, не поощряется. Не стоит и думать о том, чтобы передать в СМИ материал, пусть даже в пользу мэрии. Курьезным можно считать и то, что в мэрии поначалу отказались от услуг информационных агентств, рассылаемых по электронной почте, а затем и от подписки на многие газеты. Доступ к получаемым газетам имеет только высшее руководство, остальные сотрудники могут при желании покупать газеты сами.
Позитивный результат – дисциплина. Сегодня можно с легкостью найти любого сотрудника городского, районных аппаратов исполнительной власти и всех подразделений на месте. Вместе с тем между “найти на месте” и “решить вопрос”- большая дистанция, а она-то и не преодолена.
Самый большой негатив – отсутствие системообразующего фактора. Поощряются лишь разовые, “точечные” мероприятия, на выполнение которых на протяжении 3-4 недель могут быть заняты силы нескольких отделов.
СТИЛЬ
Конечно, у каждого свой стиль. Первые 100 дней позволяют ясно понять, что Г.Абуталыбов – приверженец отношений строгих – жесткая управленческая пирамида, функционирующая благодаря строгой подчиненности. Замкнутая система, полное отсутствие даже намеков на коллегиальность – решения принимаются без обсуждений, в одиночку и пересмотру не подлежат. Для многих в мэрии показательным стало то, что новый мэр ни разу (!) не встретился со всем коллективом своего аппарата. То ли новый глава не имел своей платформы, о которой следовало рассказать сотрудникам. То ли показывал, что считает этот коллектив временным и не видит необходимости говорить с ним. Или это проявление чреватого последствиями незнания основополагающих принципов администрирования?
То, что делает сегодня ИВ Баку, наводит на такой образ. Да, столицу ее прежние руководители завернули совсем не туда. В этом смысле с новым мэром согласиться можно. Но то, что присходит сейчас, напоминает попытки водителя автомобиля, который обнаружил, что движется в неправильном направлении, и потому пытается дать назад, чтобы выбраться на правильную колею. Однако мимо него плотным потоком уже несутся другие машины, и их владельцы недоуменно взирают на нечеловеческие усилия нашего автомобилиста.
ЧТО ИЗМЕНИЛОСЬ?
Что изменилось за сто дней? Первое и главное – город стал чище. И о том, что эта забота – постоянная свидетельствуют почти всегда свежевыкрашенные бело-черные бордюры на всех дорогах.
Имидж и рейтинг – вещи хитрые, сегодня они есть, а завтра… Как показывает история, в большинстве случаев рейтинг популярности избранного руководителя выше в начале, затем неминуем период спада – эйфория уходит. С назначаемыми может происходить иначе – первоначально настороженное отношение – “а каким-то он будет?”, может смениться на “этот человек знает, умеет и делает”.
Рейтинг Г.Абуталыбова в первые дни был исключительно высок, редкий чиновник подобного ранга удостоился такого обилия похвал. Его называли реформатором. Хотя вряд ли можно назвать реформой то, что делает Г.Абуталыбов, если под реформой понимать тщательно продуманную и увязывающую внутри себя все аспекты систему.
Но в любом случае за 100 дней у Г.Абуталыбова было достаточно и достижений, и промахов. Но, может быть, это все кому-то нужно?
СОЛДАТ
Сильная сторона Г.Абуталыбова то, что он – солдат, человек, однозначно воспринимающий команду, не позволяющий себе рассуждать, толковать и видоизменять ее в меру своего понимания. В нем нет ничего от вольности подходов профессора физики (эти-то все подвергают сомнению!). Но, как это часто происходит, наши сильные стороны становятся и нашей слабостью. Можно предположить, что на известном этапе это может сыграть негативную роль в его карьере – власть захочет дистанцироваться и не разделять ответственность за его ошибки. А от ошибок не застрахован никто.
Г.Абуталыбов сделал хорошую карьеру. За неполный десяток лет кривая его служебного роста весьма круто и устойчиво растет вверх. Не тяготится властью, умеет ею распорядиться. Он обзаводится собственной командой, с трудом впуская в нее новых людей, долго присматриваясь к ним и практически не реагируя на рекомендации.
На различных ступенях он формирует свой различный имидж: в районе – открытый для народа и прессы заботливый хозяин. В городе, где масштабы иные, – это волевой, решительный руководитель, готовый наказать любого, кто допустил или потенциально готов допустить ошибку. Здесь он почти не подпускает к себе прессу, обращается с ней свысока.
Каждый день наскоро встречается с многочисленными жалобщиками, поджидающими его в дверях мэрии. Много обещает, в основном в перспективе, обещает порой то, что в компетенцию городской ИВ не входит. Например, скорейшее урегулирование карабахского конфликта и возвращение беженцев на родные земли.
И на всех этапах – формирование имиджа идущего в массы, обедающего запросто за нехитрым рабочим столом вместе с рабочими, входящего в вечерний час в скромное жилье беженцев радетеля и почти “отца”. Он хоть и не молод, но еще очень энергичен. И плох тот солдат, который не хочет стать генералом…
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год