Р.ХАЛЕДДИН
Захват заложников уже стал налаженным бизнесом. И в политических, и в чисто коммерческих целях. Судя по публикациям в прессе, этот “бизнес” на жизни людей процветает на Северном Кавказе. Однако, как выяснилось, там налаживают “импорт” рабов из Азербайджана.
В 1995 году дагестанские киднэпперы похитили гражданина Азербайджана, жителя Губы, предпринимателя Теймура Мамедханова. Ему тогда исполнилось 30 лет. Последующие 7 лет он провел в плену и рабстве. В конце июля этого года Теймуру Мамедханову удалось бежать. В интервью “Эхо” он поведал свою историю.
– Я занимался мелким бизнесом, держал небольшой магазинчик продуктов питания. В мае 1995 года познакомился с тремя аварцами из Дагестана. Главным из них, как я понял, был некий Магомед Омарович Худиямагомедов. Двоих других звали Юнус и Раджаб. Они предложили мне коммерческую сделку – попросили временно разместить на моем складе 25 тонн сахарного песка и обещали скоро вернуться и расплатиться за хранение товара. Как раз в это время 4 мая я праздновал свой день рождения, на котором присутствовали и мои новые “друзья”. Они вернулись спустя пять месяцев. И… потребовали денег. Я ответил, что это они должны за хранение товара 15 000 000 рублей, что тогда составляло 3 000 долларов. Но дагестанцы не только отказались платить, но, наоборот, упорно настаивали на том, что сахар мне продали и заплатить должен я. Вели себя они так, что я почувствовал: дело оборачивается плохо. Чтобы отвязаться от них, мне пришлось заплатить. Я помню: вначале я дал им 15 000 000 рублей. Но они возвращались снова и снова. Еще раз им удалось взять с меня 25 000 000 рублей. Конфликт стал нарастать…
– Когда вас похитили?
– 15 ноября 1995 года средь бела дня к моему магазинчику подъехали две “девятки” – красная и синяя. Из машин вышли 10 человек. Среди них были и те трое. Они напали на меня и принялись избивать. Ударили ножом по обеим ногам, чтобы я не мог бежать. Меня затолкали в машину, и мы помчались на большой скорости. Я потерял сознание. Очнулся, когда подъезжали к Махачкале.
– В группе были только аварцы?
– Нет. Кажется, были и чеченцы. Я это понял по разговору. Время от времени в разговоре между собой они переходили на русский язык. Я подумал, что если бы все они были аварцами, то говорили бы на родном языке.
– По дороге вас ни разу не остановили?
– Ни разу. Ни на нашем КПП, ни на российском. А чтобы не попасть на глаза постовой милиции, бандиты объехали главный контрольно- пропускной пункт Махачкалы окольными путями. Остановились мы в каком-то поселке, названия не знаю. Там переночевали. Меня приковали наручниками к батарее. Опять били, выбили все передние зубы, забрали паспорт. В таком виде меня засняли на видеопленку. Пленка, как я понял, предназначалась для посылки моим родным: меня заставили обратиться к родственникам и сказать, что за освобождение нужно выплатить 200 000 долларов. В противном случае грозились меня убить. Я повторял за ними все, что они говорили. Я знал, что если я ослушаюсь, меня действительно убьют, в лучшем случае замучают. После видеосъемок меня увезли в село Куяга Гунибского района Дагестана. Там я немного пришел в себя. Давали кусок хлеба в день и холодный чай.
– Родственники получили видеокассету?
– Ее послали моему старшему брату Ниязу Мамедханову и предложили встретиться. Встреча была назначена в Махачкале, в гостинице “Интурист-Ленинград”. Похитители предложили брату приехать туда и ждать, пока они сами его найдут.
– Вы не пытались бежать?
– Конечно пытался. Через 10 дней после похищения я, выбрав удобный момент, сбежал.
– Как вам это удалось?
– Наручники были слабо закреплены и мне удалось освободиться от них. В поисках помощи я тут же направился в Гунибский райотдел милиции. Но я и предположить не мог, что милиция работает на бандитов. Меня догнала белая “семерка”, за рулем которой сидел сержант милиции Умар Халичилов. Его я точно помню. Вслед за ним подъехали бандиты. Они заплатили сержанту какую-то сумму денег. Помню еще, что У.Халичилов попросил “заняться мною” без его участия. Потом меня напоили водкой на пустой желудок, и я сразу “отключился”. Я понял, что это было сделано для того, чтобы я не запомнил обратную дорогу.
– И что с вами сделали?
– Сразу по возвращении мне на пальцы ног бросили тяжелую гирю. Мне оторвало большой палец. Били беспрерывно. Так, в муках, я провел два месяца. Рана неизбежно должна была загноиться. Но чудо, следы от побоев почему-то заживали сами собой. Затем меня увезли в Кизляр. Там в разных районах я пробыл до 1998 года. Бить продолжали нещадно.
– А что с выкупом?
– Только в 1998 году бандиты поняли, что денег за меня они не получат. Я и сам говорил не раз, что денег они не дождутся. С братом они встретились. И кончилась эта встреча тем, что его обманули и тоже захватили в заложники. Правда, Ниязу через шесть месяцев удалось бежать. Спустя семь лет, когда мы встретились, то установили, что какое-то время нас держали совсем рядом. Это было в Кизляре – там сняли две квартиры в пятиэтажном доме.
– Неужели в Азербайджане вас не искали?
– Сразу же после побега Нияз приехал в Баку, где с заявлением о похищении обратился в бывшее Управление по борьбе с бандитизмом и терроризмом (ныне Главное управление по борьбе с организованной преступностью). Тогда управление возглавлял Севиндик Сафаров, который сейчас занимает должность начальника Главного управления полиции Сумгайыта. Но никакой реакции с его стороны и со стороны его сотрудников не последовало. Преступления так и остались нераскрытыми, несмотря на то, что полицейским были известны имена и координаты похитителей.
– Других людей, похищенных в Азербайджане, вам не приходилось там встречать?
– Похитители хвастались, что я у них – не первый и ни последний. Однако бандитов удручало то, что именно со мной у них возникло много осложнений. Им приходилось много тратиться. Однажды мне показали “жигули” и сказали, что машину только что пригнали вместе с хозяином из Азербайджана. К сожалению, мне так и не удалось выяснить, кто был тот несчастный…
– А как вы попали в Чечню ?
– В сентябре 1998 года в комнату, где я находился, зашел Юнус, но один, без напарников. Это показалось мне подозрительным. Он никогда не приходил без своих подельников. Мне кажется, он собирался надуть их. Вслед за Юнусом вошли несколько мужчин. Это были чеченцы. Они о чем-то переговорили в углу. Затем чеченцы увезли меня. Потом я понял, что меня продали в рабство, правда, не знаю, за сколько. “Новые хозяева” увезли меня в горный аул Нажавьюртовского района. Названия села я не знаю, но точно помню, что оно находится в 50 километрах от дагестано-чеченской границы.
– Как с вами обходились чеченцы?
– Держали в земляной яме. Кстати, кроме меня, в таких ямах “жили” еще пятеро русских. Этих заставляли работать – они пасли скот, делали всю черную работу. Это были люди, в поисках заработка приехавшие в Минводы, жестоко обманутые. Одного из рабов по имени Павел, 32 лет, еще при мне застрелили при попытке к бегству. Меня, в отличие от русских, работать не заставляли. Ко мне более относились более благосклонно. “Новый хозяин” Исмаил был в прошлом стоматологом. Он вставил мне выбитые зубы. Кормили чеченцы плохо, но все же лучше, чем аварцы. На ночь яму закрывали бетонной плитой, чтобы исключить побег. Днем выводили “в свет”. Вот так шли годы.
– Для чего же вы были нужны чеченцу?
– Исмаил, как я понял, имел на меня виды. Он читал проповеди, обучал молитвам и требовал творить намаз. Я отказывался, всякий раз заявляя, что начну молиться Богу, лишь вернувшись домой. Исмаил отвечал, что назад мне пути нет. Но, кроме молитв, Исмаил рассказывал мне о мобильных группах боевиков и даже обучал меня стрелять из автомата Калашникова. Правда, стрелять я и сам умел, в армии научился. Сам он был стрелком отменным, но не ваххабитом, как принято называть всех чеченцев. По-моему, из меня хотели сделать боевика. В Чечне я, кстати, заметил, что весь аул был хорошо вооружен. Но сельчане в боевых операциях, насколько я знаю, задействованы не были.
– И как вам удалось бежать?
– Как-то раз в руки мне попались садовые ножницы. Я спрятал их под сено в яме, подумав, что пригодятся. И пригодились очень скоро – через четыре месяца. 26 июля 2002 года меня не вывели из ямы. И в ночь с 26 на 27 июля я решил бежать. Несколько часов рыл подкоп. Рыть было легко, потому что земля была черной и рыхлой. Удалось вылезти наружу. Охранники – двое молодых ребят – крепко спали. Я ударил каждого гирей по голове. Потом переоделся в форму одного из них. В кармане одежды, к моему счастью, оказались 2 650 рублей. Этих денег мне хватило на дорогу. За ночь я добрался до Ботлихского района, откуда на такси приехал в Хасавьюрт. И только в Дербенте немного успокоился.
– Как же вы без документов перешли государственную границу?
– Дагестано-азербайджанскую границу я перешел окольными путями через Ахтынские горы по цухур-мосту. И заметил – азербайджанские границы плохо охраняются, можно сказать, не охраняются вообще. Во всяком случае, на нашей стороне, на том участке, где я переходил границу, я не увидел ни одного пограничника. До Губы я добрался за двое суток. Мое появление обрадовало всех, даже местных полицейских, которые уверяли, что искали меня долго…
Из архивов газеты ЭХО, 2002 год