НУРАНИ
По странной иронии судьбы, “уходящая” неделя в Афганистане напомнила расклад сил в этой стране, существовавший до сентября 2001 года. В самом начале недели, 9 сентября 2001 года, в Афганистане отметили первую годовщину со дня смерти Ахмад Шаха Масуда – бесспорного лидера Северного альянса, убитого террористами из “Аль-Гаэды” за два дня до сентябрьских терактов. А в пятницу, 13 сентября, катарский спутниковый телеканал “Аль-Джазира”, в свое время единственный, кому талибы позволяли работать на контролируемой ими территории Афганистана, распространил очередное обращение лидера движения “Талибан” – муллы Омара, самой таинственной фигуры современного Афганистана – западные СМИ не располагают даже его четкой фотографией.
По свидетельству британских журналистов, сегодня на северо-востоке Афганистана портреты Ахмад Шаха Масуда можно увидеть чаще, чем “действующего” президента страны – Хамида Карзая, к тому же вывешены они на более почетных местах и заметно крупнее президентских. Власти Афганистана культу Ахмад Шаха не препятствуют – все мероприятия, связанные с годовщиной его гибели, проходили в стране на официальном уровне. Новым властям Афганистана, как и любому правительству, находящемуся на стадии утверждения в стране, необходимы “герои, погибшие за правое дело”. Ахмад Шах Масуд, один из самых популярных полевых командиров “моджахедов” во время войны с СССР, потом – лидер Северного альянса, да еще к тому же прямой наследник одной из афганских монархических династий, убитый арабскими наемниками, подходит на эту роль как нельзя лучше.
Другое дело, что сегодня в Кабуле не задают вопрос: как выглядела бы политическая палитра современного Афганистана, если бы Ахмад Шах Масуд не погиб 9 сентября 2001 года? И не вспоминают, что до того, как стать полевым командиром, Ахмад Шах Масуд проходил боевую подготовку в лагерях палестинских террористов и даже принимал участие в боевых действиях на Ближнем Востоке, а на родину вернулся только после советского вторжения. И как бы он воспринял попытку США утвердиться в Афганистане, сегодня можно только догадываться. Странности политической биографии и тем более официального культа Ахмад Шаха Масуда – красноречивый пример того, насколько сложна и неоднозначна сегодня ситуация в политическом руководстве Афганистана. “Антиталибская коалиция”, на которую, по логике вещей, должен делать ставку Хамид Карзай, объединяет в своих рядах и представителей традиционной племенной знати, и лидеров бывшего Северного альянса, находившегося под покровительством Тегерана и Москвы, и тех, кто готов делать ставку на Турцию, а через нее – на Запад…Наконец, среди сторонников Карзая немало и тех, кто просто подчинился американцам как “реальной силе”, но в душе остался сторонником талибов.
Так, руководитель афганского телевидения запретил демонстрацию индийских кинофильмов и бразильских сериалов – они, мол, не соответствут требованиям “исламской нравственности”. Хамид Карзай был вынужден сместить нескольких сотрудников своей администрации за консерватизм. А в некоторых местностях Афганистана до сих пор действуют правила, мало отличающиеся от тех, что существовали тут при талибах. И ясно, что за подобными разночтениями во внутренней политике – серьезные разногласия, по какому пути будет развиваться Афганистан: возникнет ли здесь некое подобие Ирана времен династии Пехлеви, правда, без “нефтедолларов”, или страна станет “исламским государством”, но в более мягком, чем при талибах, варианте. Афганистан за годы гражданской войны покинули главным образом те, кто должен был составить интеллектуальную элиту страны и социальный базис реформ по западному образцу.
И пока массового возвращения афганских эмигрантов на родину не наблюдается. Наконец, в разгар антитеррористической операции в Афганистане британские аналитики и историки задавали вопрос, в состоянии ли вобще Афганистан, созданный как “буфер” между контролируемой Москвой Центральной Азией и Британской Индией (территория современной Индии, Пакистана и Бангладеш) существовать в качестве целостного независимого государства или же он обречен на вечные внутренние межтрайбовые конфликты. Неопределенность политической судьбы государства опасна всегда. А в Афганистане она к тому же наслаивается на отчаянные – и не всегда безрезультатные – попытки “Талибан” и “Аль-Гаэды” развернуть в стране террористическую войну против правительства Карзая. “Он предупредил, что джихад продолжится, пока Афганистан не будет освобожден, а исламское учение не восстановлено”, – цитирует заявление муллы Омара “Аль-Джазира” в выпуске новостей.
Если раньше в обращениях лидеров “Аль-Гаэды” и “Талибан” содержались главным образом обещания разжечь пламя “джихада” против США по всему миру, то теперь все больше прямых и косвенных доказательств, что основной точкой приложения сил опять, как и в годы советской интервенции, становится Афганистан. Как минимум не случайно, что именно в Афганистан пытались проникнуть 15 арестованных в Италии “аль-гаэдовцев”. Переход бывшего Афганистана под контроль США для радикальных исламистов – неудобный прецедент. Другое дело, если в стране удастся развернуть мощное движение сопротивления, развязать террористическую войну и т.д. Тем более, что красивую легенду о свободолюбивых афганцах, которые победили “ингилизов”, изгнали “шурави”, а теперь готовы проделать то же с американцами, тоже надо поддержать.
Наконец, исламские радикалы со всего мира, и прежде всего европейских мусульманских общин, не могут не понимать, что они более нигде не будут иметь такой “свободы рук”, как в Афганистане. То же самое касается и “Аль-Гаэды”. Во всяком случае и покушение на Карзая, и серия взрывов в Кабуле, и обстрел американской военной базы в Баграме – серьезный повод задуматься. Конечно, нынешние террористы не располагают такой же поддержкой, как моджахеды времен советской оккупации, но очевидно, что до конца афганского противостояния еще, увы, далеко.
Из архивов газеты ЭХО, 2002 год