И.АСАДОВА
Как и было обещано в прошлом номере нашей газеты, сегодня мы предлагаем эксклюзивное интервью Гии Канчели, взятое корреспондентом “Эхо” накануне отъезда всемирно известного композитора. По личному признанию грузинской знаменитости, он остался доволен пребыванием в гостеприимном Баку. Соскучился, что неудивительно… Ведь в последний раз Канчели гостил здесь более 10 лет назад. И если бы не кинорежиссер Вагиф Мустафаев, приобщивший композитора к работе над своим фильмом, то неизвестно, когда еще нашелся бы повод для встречи с создателем популярной “Читы-маргариты” из не менее популярного “Мимино”.
– Если я не ошибаюсь, Гия Канчели впервые сотрудничает с азербайджанским режиссером?
– Да, впервые. И очень этому рад.
– Были ли вы до этого знакомы с В.Мустафаевым?
– Нет, воочию мы познакомились только сейчас. До этого вели переговоры по телефону. Но я видел короткометражный фильм Вагифа “Все к лучшему”, который произвел на меня очень хорошее впечатление, после чего я дал согласие на работу с ним. Кстати, по поводу “Все к лучшему”, расскажу забавную историю. Я привез кассету с фильмом в Антверпен и показывал ее своим гостям, которые с большим интересом и воодушевлением смотрели эту картину. А потом кассету у меня одолжили, и с тех пор я никак не могу ее вернуть, так как она еще ходит по рукам.
– У вас уже появились наброски будущего саундтрека к “Национальной бомбе” (новый фильм В.Мустафаева. – Ред.)?
– Знаю точно, что никакой песни там не будет. Обычно для меня все, кроме песни, бывает приемлемо, писать их я не люблю и не делаю этого. Идеи уже появились. Раз я взялся за работу, то уже не перестаю о ней думать. Это все происходит подсознательно. Я буду думать, и это будет продолжаться долго. Во всяком случае у меня никогда не было так, чтобы на второй день я уже был готов к конкретному ответу на вопрос, какой будет моя музыка.
– Работа с каким режиссером доставляет вам истинное наслаждение?
– Даже не знаю… Есть один драматический режиссер – Роберт Стуруа. Вот с ним мне действительно легко работать. Однако “легко” или “трудно” – это немного отличное от понятия “истинного наслаждения”. Я знаю режиссеров, с кем просто легче или труднее приходить к общему решению.
– А как с Г.Данелия, с которым вас связывают долгие годы сотрудничества?
– Что касается Георгия Михайловича Данелии, то верно, с ним я работаю очень давно. Я написал музыку к семи его картинам, и могу сказать, что это было нелегко. То же самое можно сказать и про Шенгелию.
– Живете вы, как я поняла, в Бельгии…
– Да, с 1995 года живу в Антверпене. До этого 4 года жил в Берлине, а еще раньше – 56 лет в Тбилиси. В Бельгию попал по приглашению Антверпенского симфонического оркестра, он еще называется Королевским симфоническим оркестром. Работаю много, благо, имеются неплохие условия.
– Что вы считаете своим самым большим успехом?
– Может быть, я в ожидании этого успеха… Хотя я не знаю, что это такое.
– Ну в это мне верится с трудом… Элементарно, неужели вас “не греет” успех того же “Мимино”?
– Наверно, вам трудно будет в это поверить, но я действительно сказал правду. Мне задают иногда подобные вопросы. К примеру, однажды меня спросили, какое мгновение для меня самое приятное в жизни, на что я ответил буквально следующее: “Когда заканчивается какое-либо произведение в переполненном зале, оркестр завершил свою игру, дирижер стоит с опущенными руками, публика молчит… Несколько секунд тишины… Вот это для меня и есть самое большое счастье. Причем чем дольше эта тишина продолжается, тем больше она меня трогает”.
Но это не есть прямой ответ на ваш вопрос, потому что успех – это совсем иное. Понимаете, успех – вещь настолько приходящая и уходящая, что говорить о нем в реальном времени, как мне кажется, вообще не стоит. Вот пройдут годы, десятилетия, и если кто-то вспомнит твою музыку, заинтересуется ею, и самое главное, если ее будут играть, – значит, она кому-то нужна… Вот это, наверное, можно считать успехом, и насколько он будет сопутствовать мне, покажет далекое будущее.
– В недалеком же будущем (10 августа. – Ред.) вы в очередной раз станете именинником…
– (перебивая) …Я почему-то думал, что мне исполняется 66 лет. Недавно меня поправили – оказывается, мне 67, что очень печально… Почему? Потому, что это много. В 20 лет мне и моим сверстникам было немножко трудно понять, почему люди теперешнего моего возраста все еще ходят. Так что ничего радостного в этом нет.
– А как же жизненный опыт, истины, словом, то, что не всегда поймешь молодым?
– Знаете, мне кажется, что человек до конца своей жизни все-таки ничего не может понять. Положительные моменты всегда бывают равны отрицательным, потому что с возрастом что-то приходит, а что-то уходит…
– Как вы обычно празднуете свой день рождения?
– Я его вообще никогда не праздную. Но если приходится, то стараюсь оказаться в таком месте, где дело обойдется без излишеств: скромно и незначительно.
– Вы такой скромный?
– Дело даже не в скромности. Я вообще не люблю места, где собирается много народу. Тусовки – как их сейчас называют – это не по мне. Или же мобильные телефоны… Вы замечаете, сколько они звонят, все по-разному – в лифте, на улицах, даже когда мы были в студии, просматривая материал, я насчитал звонков 30…
– Зато удобно! Вот вы неужели этим не пользуетесь?
– Что вы! Это не мое время, и мне немного трудно приобщиться к тому, что сегодня происходит. Я больше нахожусь в том времени, когда появились первые автомобили, но еще существовали фаэтоны – на стыке старого и нового. И я словно продолжаю существовать в том времени… Единственное, что меня оттуда выбивает, – это звонки мобильных телефонов.
– Известно, что в Азербайджане у вас есть близкий товарищ. Кто он?
– Да, здесь живет мой ближайший друг, с которым я дружу уже несколько десятилетий. Это Камиль Мамедов – генерал МВД, ныне в отставке. Он – настоящий друг грузинских кинематографистов.
– А за какие заслуги?
– Было дело. Эльдар Шенгелая совместно с Томазом Мерелло снимали в Азербайджане фильм “Белый караван”. И студийная машина, в которой находилась техника, попала не то в болото, не то в яму, точно не помню. Шел дождь, погода была отвратительной и они никак не могли вытащить оттуда эту машину. Мимо проезжала машина, откуда вышел молодой капитан милиции. Узнав о том, что это кинематографисты из Грузии, он, ничего не сказав, уехал. А через минут 20 приехал большой тягач и вытащил застрявшую машину.
А капитаном этим, как вы догадались, был мой будущий друг, который дослужился до звания генерала, был заместителем министра внутренних дел Азербайджана. Сейчас он живет и здравствует, а грузинские кинематографисты дружно окрестили его своим другом. Но я с ним познакомился не в тот дождливый день, а чуть позже, когда он приехал в Грузию. С тех пор нас водой не разольешь.
Из архивов газеты ЭХО, 2002 год