И.АГАЕВА
Медицинский университет напоминает встревоженный улей. Идея о переходе на новую систему подготовки врачей, озвученная ректором по каналу ANS вызвала у студентов шок. Они выразили свое возмущение подобным решением – провели пикет и называют “удлиненную интернатуру” еще одной формой коррупции. Поставить точки над “i” мы попросили ректора Азербайджанского государственного медуниверситета, академика Ахлимана АМИРАСЛАНОВА.
– Новость о продлении учебы по отдельным специальностям прозвучала как гром среди ясного неба. С чем связано такое решение – с желанием быть похожими на западные вузы или с острой необходимостью выпускать из стен университета высококвалифицированных специалистов?
– Информация о продлении срока учебы неверна. На факультетах срок обучения остается прежним – к примеру, на лечебно-профилактическом факультете, на факультете педиатрии как было, так и остается шесть лет учебы, на стоматологическом – пять лет и т.д. Мы сейчас готовимся перейти на новую систему постдипломной подготовки специалистов. Еще раз подчеркиваю: ПОСТДИПЛОМНОЙ. Додипломная подготовка соответствует международным стандартам. Но в вопросе постдипломной подготовки у нас существуют проблемы. Речь идет об интернатуре. В течение года невозможно подготовить высококвалифицированных врачей. Например, онколога, нейрохирурга, кардиолога.
Наш Медуниверситет совместно с Минздравом подготовил проект реформы обучения медицинских кадров. В проведении такой реформы назрела острая необходимость. Согласно проекту постдипломная подготовка, в зависимости от специальностей, будет от 2 до 4 лет. К примеру, по специальностям неврология, психиатрия, эндокринология – 2 года. А вот по онкологии, хирургии, кардиохирургии, нейрохирургии – 4 года.
– И что дальше?
– Объясню механизм постдипломной подготовки. Минздрав представляет нам заявку на подготовку нейрохирургов, психологов, оговаривает необходимое количество. Мы объявляем конкурс. Все выпускники имеют право принять в нем участие. Проводятся экзамены, которые выявляют лучших. Прошедшие отбор проходят в университетских клиниках под руководством высококвалифицированных доцентов и профессоров в течение 2 – 4 лет – в зависимости от выбранной специальности – дополнительную подготовку, специализацию. Эта ступень обучения называется резидентурой. Так, между прочим, делается во всем мире. Замечу, что в период резидентуры они получают зарплату врача.
В конце каждого года будут сдавать экзамены по уровню подготовки, а по завершении резидентуры – государственный экзамен по специальности. Сдавшие успешно экзамен получают сертификат. Минздрав гарантирует им заявленные вакансии. Т.е. они заранее будут знать, где предстоит им работать. Существенная деталь: резидентура у нас будет БЕСПЛАТНОЙ, если специалисты предназначены для государственных больниц. Если частное медицинское учреждение нуждается в специалистах оговоренных профессий и обратится к нам с заявкой, то эта услуга, естественно, будет платной. Заключаем договоры с частной клиникой и больницей и готовим для них специалистов.
– Подобная модель существует на Западе?
– Вы не найдете в мире ни одного медфакультета, где бы не было резидентуры. В Турции это называется – “узманлыг”. На Западе – резидентура. Зачем далеко ходить? В России ряд университетов перешел на такой метод подготовки специалистов. Страны Балтии полностью перешли, причем давно. Грузия переходит, среднеазиатские республики переходят, Молдова перешла.
– Скажите, а эти сертификаты будут признаны за пределами нашей страны?
– Вы затронули острую проблему. Признание наших дипломов за рубежом – камень преткновения в деле трудоустройства наших специалистов, желающих работать за пределами Азербайджана. Я часто встречаюсь с зарубежными коллегами, учеными – и здесь, в Баку, и в Европе. Все в один голос говорят, что в Медуниверситете додипломная подготовка на высоком уровне. Тогда почему не признаются наши дипломы? Потому, что постдипломная подготовка оставляет желать лучшего. Их главный аргумент – и с этим трудно не согласиться – в течение одного года невозможно подготовить высококвалифицированного специалиста. Если мы начнем практиковать эту модель подготовки врачей, тогда с признанием наших дипломов проблем не будет.
– Студенты неоднозначно восприняли эту новость. С чем связано их возмущение?
– Я несколько раз беседовал со студентами по этому поводу. Они говорят; “мы хотим закончить университет в шестилетний срок и получить диплом”. Хочу успокоить их: срок их учебы остался, как я уже сказал, прежний. И диплом после шести лет обучения они тоже получат. Но, получив этот диплом, могут ли они сразу взять в руки скальпель? Словом, окончившие университет будут распределены по рабочим местам, а тот, кто изъявит желание стать специалистом высокого класса, может поступать в резидентуру. Кто не хочет – пожалуйста, идите работайте терапевтами, педиатрами… Вы думаете, переход к новой модели – это стремление равняться на Запад или дань моде? Нет. Открою небольшой секрет. Родители наших выпускников “прокладывали тропинку” к именитым профессорам и договаривались, чтобы их дети работали под их руководством, совершенствовались. Такая практика нелегально сегодня ведется.
– Наверное, за определенную плату?
– (Улыбается) Не могу сказать, за деньги или как. Но это есть. Новая модель узаконивает практику – поступай в резидентуру и работай рядом с высококлассным ученым. Скажу, что в СНГ большинство вузов перешло или переходит на такую систему. Это уже говорит о прогрессивности модели. Уверен, что, как и в любом другом новом начинании, будут проблемы, трудности.
– Скажите честно, нынешний состав ученых-медиков и высококлассных практикующих врачей сможет подготовить специалистов, способных конкурировать с зарубежными?
– У нас достаточно высококвалифицированных кадров в клиниках, есть они и в университете. Наши ученые – члены многих зарубежных академий, ученых советов и организаций. Самые отличные специалисты в области медицины сконцентрированы у нас. В этом плане ваши сомнения беспочвенны. Мы сможем подготовить специалистов, не уступающих в профессионализме иностранным коллегам.
– Теперь самый болезненный для всех вузов вопрос – материально-техническая база университета. Как с этим у вас обстоят дела?
– Признаюсь, техническая база у нас не на высоком уровне. И это одна из причин, почему мы раньше не могли перейти на новую модель подготовки специалистов. Из-за того, что у нас не было университетских клиник. Это было большим тормозом. Последние 3-4 года создаются университетские клиники. Уже существует университетская стоматологическая клиника, заканчивается строительство университетской хирургической клиники. В будущем году она начнет функционировать. Организована таракальная клиника – там фтизиатрия, терапия, хирургия. Планируем открыть университетскую клинику терапевтического профиля. Специализация постдипломного обучения будет проходить в этих клиниках.
– Значит, база создается?
– Работа в этом направлении ведется.
– А учебники, методика обучения?
– Новая программа будет. Над ней сейчас усиленно работаем. У нас на руках программы резидентур многих европейских вузов, США, Турции, Канады. Изучаем их, создаем свою программу.
– Планируете приглашать зарубежных медиков-ученых?
– Нет. Пока такой необходимости нет.
– Когда начнется проект?
– Рано говорить о сроках. Вопрос обсудили на ученом совете университета, все документы представили в Минздрав. Идет согласование. Проект еще должен быть утвержден Кабмином. По моим расчетам, года через два сможем начать реализацию всего задуманного.
– Ваших студентов волнует процедура приема в резидентуру. По их мнению, это еще одна лазейка для коррупции…
– Я думаю, что не все студенты придерживаются такого мнения. Если их волнует возможность необъективного приема в резидентуру, то я обещаю, что как ректор Медуниверситета сделаю все, чтобы были выбраны самые талантливые и способные выпускники. Пока не могу сказать – будут тестовые экзамены или традиционная форма отбора. Я сделаю все, чтобы они прошли объективно.
Из архивов газеты ЭХО, 2002 год