НУРАНИ
Согласно сообщению ряда ереванских СМИ, в суде первой инстанции ереванских общин Кантрон и Норк-Мараш начался судебный процесс над сотрудником службы охраны президента Армении Агамалом Арутюняном. Его обвиняют в убийстве по неосторожности гражданина Грузии Погоса Погосяна. Агамал Арутюнян свою вину признать отказался.
Несмотря на то, что пока на суде не прозвучало никаких сенсационных разоблачений, процесс над Арутюняном обречен стать одним из самых громких в новейшей истории Армении. Сотрудники президентской охраны оказываются на скамье подсудимых не каждый день. Да еще к тому же если преступление совершено едва ли не в присутствии президента страны.
Даже “причесанная” официальная версия события, которую приводит PanARMENIAN, производит впечатление: “В ночь с 24 на 25 сентября прошлого года в ереванском кафе “Поплавок” произошел инцидент, после которого в туалете был обнаружен труп Погоса Погосяна. Причиной смерти стала черепно-мозговая травма. На теле убитого были обнаружены повреждения. По показаниям свидетеля Степана Налбандяна, Погосян был жестоко избит неизвестными ему людьми после того, как допустил неуважительную реплику в адрес президента Кочаряна, сидевшего за соседним столиком вместе с известным певцом Шарлем Азнавуром”.
В те дни в Армении помпезно праздновали 1700-летие принятия христианства как государственной религии. Подготовка шла в течение нескольких лет. К тому же этот юбилей совпал с 10-летием армянской независимости. К приезду в Армению иностранных гостей подготовились с почти советским размахом: заасфальтировали дороги, понатыкали везде красных зонтов с надписью “Кока-Кола” и лавочек, торгующих древними коврами и современными безделушками из обсидиана, установили в центре Еревана, на месте бывшего памятника Ленину, урбанистического вида огромный крест, который приводил в ужас не только ереванцев.
Гости прибыли: церковные иерархи. включая Папу римского и патриарха Всея Руси Алексия Второго, американцы, сирийцы, французы и т.п. армянского происхождения или армяне с неармянскими паспортами – кому как нравится. Самой значимой “светской” персоной среди гостей оказался французский шансонье армянского происхождения, а по совместительству почетный представитель Армении при ЮНЕСКО Шарль Азнавур. Роберт Кочарян пригласил его посетить знаменитый ереванский “Поплавок”, где должен был состояться джазовый концерт с участием таких “звезд”, как Константин Орбелян и Дживан Гаспарян.
Перенос “правительственного концерта” в кафе – это новое слово в области политического “пиара”, даже с учетом того, что “Поплавок” в Ереване – это, несомненно, больше, чем кафе с оркестром, пусть даже и джазовым. Начав свою “биографию” как типичный советский кафетерий с запахом горелого масла и официантками в несвежих халатах, в 80-е годы он превратился в место встреч “интеллектуалов”, составивших костях “карабахского движения”.
Потом, когда Армении пришось на собственном опыте постигать, что нельзя воевать с Азербайджаном и одновременно получать нефть, газ и электроэнергию по его территории, завсегдатаями “Поплавка” стали владельцы личных домашних “движков”, что в те годы в Армении приравнивалось едва ли не к “Роллс-Ройсу”. А потом “Поплавок”, где невкусно готовят, но зато играет лучший в Ереване джаз-бэнд и подают кофе за 500 драмов (1 доллар), превратился в место встреч ереванского городского “бомонда”. Завсегдатаев тут – человек триста. И это, по сути дела, и есть весь ереванский “средний класс”.
Роберт Кочарян решил “поиграть в демократизм”: 24 сентября для входа в “Поплавок” не требовалось особых приглашений, не было никаких утвержденных списков и т.д. Впрочем, как утверждают сами ереванцы, “Поплавок” – это в Ереване “островок демократии”, куда даже министры приходят без охраны, так что вход в это кафе по пропускам и спискам был бы для Еревана потрясением основ.
За соседним с кочаряновским столиком оказался глава отделения партии “Дашнакцутюн” в грузинской Джавахетии Погос Погосян. Как потом установило следствие, он еще с тремя товарищами взял на четверых одну бутылку водки, выпить успели едва ли половину. Так что сильно пьяным Погосян не был. Тем не менее многие очевидцы (директор музея Сергея Параджанова в Ереване Завен Саркисян и вдова кинорежиссера Светлана Щербатюк) позже соглашались, что Погосян вел себя некорректно и постоянно “допускал оскорбительные выпады” в адрес президента Кочаряна. Охрана предпочитала не реагировать.
Концерт закончился около часа ночи, Но когда Кочарян с Азнавуром уже направились к выходу, Погосян бросил вслед президенту: “Сын турка”. Армяне – одни из немногих, в чьем языке название соседнего народа употребляется как ругательство. Тем не менее у фразы “сын турка” в адрес президента Армении, который родился в Карабахе, был и скрытый подтекст. Несмотря на всю истерику вокруг “арцахских братьев”, в Армении карабахских армян всегда считали “нечистокровными”. И брошенная вслед Кочаряну фраза могла означать только одно: господин президент, ваша матушка состояла в близких отношениях с “турком”, и именно он ваш настоящий отец.
Этого охрана, состоящая тоже в основном из карабахцев. уже стерпеть не могла. В ответ прозвучало что-то на уровне “сам такой”. Диалог в стиле уличной перебранки продолжался еще несколько минут, и остальные посетители только посмеивались, заодно гадая, сколько времени и денег будет стоить и той, и другой стороне “отмазаться” от всей этой истории. Потом президентская охрана поволокла товарищей Погосяна к выходу, награждая их тумаками и “добрыми напутствиями” все в том же неповторимом стиле армянской уличной перебранки.
Погосян остался сидеть. И тогда к нему подошел Агамал Арутюнян, которого завсегдатаи характеризуют так: “Настоящий бультерьер, почуяв кровь, с ума сходит”, и попросил “на два слова”. Тот встал и четко выговорил имя и фамилию. Полуобняв Погосяна, Арутюнян повел его к туалету. За ними тут же ринулась большая толпа, включая министра юстиции и министра здравоохранения. Через минуту все вернулись с посеревшими лицами – в туалете они застали уже труп.
Армянское телевидение наутро выдало “официальную версию” события: у Погоса Погосяна не выдержало сердце от возможности лицезреть президента воочию, да еще и так близко. От возмущения Завен Саркисян пообещал, что если преступление останется безнаказанным, он собственными руками подожжет музей Параджанова и уедет из Еревана.
Президент все-таки пообещал разобраться, смерть Погосяна назвали “убийством”. Правда, очевидцы “инцидента”, шепотом на кухнях возмущаясь происходящим, от того, чтобы открыто высказать свою позицию, увиливали всеми силами. Один из журналистов, который в тот вечер тоже был в “Поплавке”, жаловался на жизнь: “Мне звонит редактор газеты, который сидел в нескольких метрах от меня, и просит высказаться. Я ушел из дому, чтобы больше не слышать телефона”.
Чем закончится процесс над Агамалом Арутюняном, остается только гадать. Портить отношения с собственной охраной президенту не с руки, а взять под защиту Арутюняна “нецелесообразно” тем более: все-таки убийство, да еще к тому же как бы за “свободу слова”. В Ереване оппозиционные журналисты уверены, что “режиму это даром не пройдет”.
При этом практически без внимания остается другое. Дело, собственно говоря, даже не в том, за “неосторожное” или “предумышленное” убийство следует судить Арутюняна и должен ли суд принимать во внимание “некорректное поведение” потерпевшего и его “оскорбительные выпады” в адрес Кочаряна.
Важно то, что политический процесс в Армении вырос до уровня уличной перебранки, где партийный функционер достаточно высокого ранга бросает президенту вслед что-то вроде “сын турка”, президентская охрана в ответ просит его “на два слова” в туалет, а когда там обнаруживают труп, то государственное телевидение лепечет что-то нечленораздельное вроде “не выдержало сердце”. И это при том, что в стране, где население едва дотягивает до двух миллионов, – более ста партий. но перебранки которых не интересуют никого, кроме узкой прослойки самих же профессиональных политиков.
Причины такого поворота событий понятны. Вся партийная структура Армении создавалась на волне демонтажа советской системы, “демократизации”, независимости и т.д., да еще к тому же под сильнейшим прессингом “карабахского движения”, проще говоря, агрессии против Азербайджана. Теперь вроде бы независимость Армения уже получила, демократизация тоже идет полным ходом, карабахский конфликт находится на такой стадии, когда “ниша” политических партий в нем слишком мала, чтобы это стало главным содержанием политической жизни в стране…
По логике вещей, теперь для того, чтобы остаться востребованными обществом, политические партии должны переключаться на другие задачи, которые ставит перед ними жизнь в независимом государстве: ставки налогов, экономические программы и т.д. А для этого требовалась самая малость – оживление экономической жизни в стране, создание в ней “новых общественных отношений”, возникновение новой структуры общества.
А этого в Армении уже не произошло. Здесь все осталось на уровне первых постсоветских лет, только появились свет с Мецаморской АЭС и иранский бензин, а самыми прибыльными предприятиями в экономике до сих пор остаются ереванский коньячный завод и гостиница “Армения”.
Проще говоря, из армянской внутренней политики “выпустили воздух”. Старые программы и лозунги уже потеряли смысл, а новых не появилось. А так как общество без политического процесса жить не может, все развивается в соответствии с местной политической культурой. Проще говоря, на уровне предложений “выйти на два слова”. Только вот в главной роли оказывается уже не девчонка “атамана двора”, а президент страны.
Из архивов газеты ЭХО, 2002 год