Расим АГАЕВ, политолог
Сегодня не только аполитичные нейтралы-обыватели сетуют на чрезмерную терпеливость народа. Активные оппозиционные субъекты политического пространства, лишившиеся доступа к общенациональному пирогу, то и дело озвучивают признание инертности масс – как фактора, в том числе и объясняющего их девятилетнее стояние в оппозиции.
Например, совсем недавно Али Керимов – председатель ПНФА, на вопрос, как отразится отмена социальных льгот на ситуации и разразится ли социальный кризис, которого не выдержит нынешняя конструкция управления страной, ответил: “Прогнозировать поведение азербайджанского народа крайне сложно, в любом случае мы будем и впредь представлять и активно защищать интересы социальных слоев, которых коснулись отмены льгот в парламенте; если же эта часть населения, протестуя, выйдет на улицу, то мы будем с ними на улице”. Таким образом, очевидно, что социальная терпеливость превратилась в один из главных параметров нашей политической действительности.
Однако никто толком не разобрался, где та грань, допустимый предел непропорциональности (несправедливости) распределения национального пирога, после которого “врубается” механизм активации коллективного социально мотивированного поведения, который может сотрясти маргинально-клановую конструкцию.
Известный американский социолог Г.Блумер, изучая социоколлективное поведение, обозначил некий механизм коллективно-поведенческих активаций, а сгусток катализаторов, вызывающих эту активацию, назвал социальной инфекцией: “Наиболее интересным и захватывающим в социальной инфекции является то, что она привлекает и заражает и тех индивидов, которые первоначально были отрешенными от происходящего и безразличными зрителями или наблюдателями”.
Отсутствие полномасштабных гражданских войн в нашей отечественной истории или отсутствие вооруженного сопротивления разного рода актам отчуждения собственности (гарантии демократии!) со стороны власти (снос будок, магазинов и даже мечети) объясняется очень просто – азербайджанец доходит до состояния убийства своего соплеменника в случаях открытой агрессии, посягательства на его семью и ее честь.
Таким образом, знаменитая английская формула “мой дом – моя крепость” в трактовке среднего азербайджанца не подводит его к социально значимым поступкам. Подкрепить этот, может быть, неожиданный вывод примерами несложно. Последний из них – отмена социальных льгот.
В общем шуме несколько театрализованной парламентской полемики вокруг льгот, которых в одночасье лишилась огромная часть наименее обеспеченного населения, как-то ускользнуло от общественного ока то обстоятельство, что отмена льгот есть, по сути, первая фаза грядущей полномасштабной коммунальной реформы, за которой последует приватизация как минимум двух из трех естественных монополий – “Азерэнержи” и “Азеригаз”. А это обещает сделать нищими еще один социальный слой граждан независимой республики.
Губад Ибадоглу – независимый экономический эксперт – так высказался по этому поводу: “Отмена социальных льгот и замена их на денежные компенсации были предметом требований международно-финансовых институтов с 1997 года, но тогда правительство, не обладая внятной доктриной и будучи не способным структурно к эффективной реформе, прикрылось социальными лозунгами и на отмену льгот не пошло.
А что касается возможных социальных последствий отмены достаточно широкого набора льгот, приведу вам один пример – по данным фирмы “Сименс”, претендовавшей на “Азерэнержи”, только в Баку 400 тыс. абонентов, из которых 135 тыс. льготники. Все они утром 1 января проснутся обязанными платить по счетам”.
А теперь – несколько цифр. По информации независимых экспертов себестоимость одного киловатт-часа электроэнергии составляет порядка 8 центов США. Если в результате приватизации энергокомплекса будут созданы реальные механизмы взимания платы за электроэнергию, то с учетом наценки население, по большому счету сейчас не платящее за свет будет приговорено к тому, чтобы платить не менее 470 манатов за 1 кВт/час.
Это в свою очередь значит, что средняя семья из четырех человек в месяц будет платить от 50 до 100 долларов в зависимости от степени отопляемости квартир. Более того, реальная приватизация энергосектора приведет к катастрофическому поднятию цен на продукты питания, например, хлеб (многочисленные цеха по выпечке на данный момент ценою взяток уклоняются от реальной платы за электроэнергию).
Итак, более миллиона человек, самое позднее – к середине февраля, окажутся в эпицентре динамичного усугубления и без того острого социального недомогания. Причем важнейшим элементом этого недомогания является то, что его стрелы поразят психологическую конструкцию терпимости. Но превратят ли они обитателя “крепости” в социально активного уличного “правдоискателя”?
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год