Хальфа ГУСЕЙНОВ, экономист
Однажды на полях дневника я написал: “Правда должна быть клыкастой и кулакастой, иначе она вечно будет ходить прихрамывая и с подбитым глазом”. Наблюдая нашу действительность, я очень пожалел, что не подумал об инвалидном кресле: да не мог я предвидеть всего этого.
10 лет мы предоставлены самим себе и то, о чем многие нации только мечтают, использовали себе же во вред: стали больше лгать, больше угодничать, больше приспосабливаться. Когда-нибудь об этом периоде будет написано достаточно много, чтобы никто так и не понял, как это мы умудрились, имея все по Менделееву, почти ничего не иметь по-азербайджански, ибо те крохи, которыми мы располагаем, собственностью вряд ли назовешь.
Мы долго и упорно мордовали правду о нашей экономической действительности, пока не добились желаемого: если в подавляющем числе стран (в т.ч. и афро-азиатских) коррупция – часть экономики, то у нас, в отдельно взятой стране, экономика сама стала небольшим сегментом коррупции.
10 лет мы приоритетно увлечены политикой в ее худшей ипостаси, название которому – политиканство. 10 лет мы усиленно вчитываемся в газетные публикации в рубриках “сиясет” и вглядываемся в телеполитшоу, чтобы убедиться, насколько при помощи популизма, мелочной амбициозности, болезненного самомнения и невежества может деградировать один из основополагающих институтов общества.
10 лет на нас выливаются потоки пошлости в виде грызни, скандальчиков, междусобойчиков и хамства, которые с пафосом величают политикой. И ею занимаются люди, которые не брезгуют ничем, соглашаются на любые компромиссы и всеми неправдами стремятся к одному и тому же – контролировать экономику и ее финансовые потоки, ни черта в них не смысля, не уважая экономику как науку и фундаментальную базу общества, усвоив, образно говоря, только 2 арифметических действия: отнимать и делить. Для этих людей экономика, которая базируется, в первую очередь, на сложении и умножении, – пустой звук. Их поверхностные разговоры об экономике призваны продемонстрировать обществу глубину знаний, которые на поверку ничего, кроме “пшика”, не дают, да и дать не могут.
Недавно один высокопоставленный депутат на конкретное предложение рядового предпринимателя в области реформы экономики высказался предельно ясно: “Мы не можем рассмотреть это предложение, так как он (т.е. предприниматель) выступает с позиций узкого круга людей, а мы (т.е. депутаты) должны придерживаться государственных интересов!”. Вот так.
И невдомек этому депутату, что, не рассматривая предложения предпринимателя, он не прислушивается к мнению той части общества, на которую он возложил обязанности по построению рыночного общества, по экономическому процветанию страны, по победе в проигранной войне, по покупке шубки для его дочери и очередному “Мерседесу” для сына соседа по депутатскому креслу. Невдомек этому депутату, что его можно заменить другим, а вот разрушенную экономику, которую старается уберечь от краха этот предприниматель, можно и не поднять с того инвалидного кресла, в которое ее засадили такого рода горе-государственники.
Нашей экономике плохо, плохо настолько, что впору говорить о глубочайшем кризисе, но я воздержусь от этого диагноза, чтобы не быть обвиненным в паникерстве. Но вот беда – этого не видно обывательскому, в том числе и депутатскому, глазу. Только ведь и радиации не видно.
Империи рушились отнюдь не от нашествий, а исключительно тогда и потому, когда сытые и проворовавшиеся политиканы начинали искренне верить, что народ можно продержать на хлебе и зрелищах, а страну – за счет одних преторианцев. Но если для империи этот распад может длиться несколько столетий или десятилетий, то что же говорить о небольшой стране, для которой 10 лет равны столетию.
Мы упорно ищем простых рецептов, быстрых решений, некоей экономической палочки-выручалочки: вот-де примем пару законов, снимем-назначим 5 – 6 новых лиц, подпишем несколько контрактов – и дело в шляпе.
А ведь так просто – решение на поверхности, только надо захотеть его увидеть: надо перестать видеть центром создания и развития цивилизованного общества чиновный агрегат. Посмотрите на сегодняшний день и вы увидете, как много дискуссий и споров разгорелось вокруг вопросов замены льгот компенсациями: в газетах и ТВ идут потоки словесного мордобоя между кого хотите с кем хотите. “Зрелище в массы” – и это срабатывает.
А знаете, почему так много людей берутся говорить на эту тему? Так ведь ясна, как божий день, она на поверхности и для ее осознания не надо глубоко влезать в экономику. Ведь говорить о том, что хрестоматийно – это так по-популистски, хотя вряд ли кто заикнется о том, что финансовый объем компенсаций – это новый “клондайк” для чиновных прокруток. И не беда, что при этом самый злободневный и кардинальный вопрос нынешней сессии Милли меджлиса умело уведен (прямо как у Коперфильда) в тень, и депутаты, исчерпав свою энергию на стадии завоевания облегченного авторитета вокруг споров о компенсациях, вряд ли найдут силы, а может и мужества, чтобы остановить локомотив “наезда” на Налоговый кодекс в виде дополнений и изменений к нему.
В очередной раз телега поставлена вперед лошади: общество бурлит по поводу того, как делить итоги деятельности, оставив практически без внимания вопрос того, как организовать эту деятельность!
Ликвадация или ужесточение упрощенной системы налогообложения – это умерщвление предпринимательства, доведение ее до разорения коррумпированным чиновным аппаратой всех мастей, и первыми, кто попадет под этот пресс, будут те, кто в 2000 году перешел на эту систему.
Опять, в очередной раз, ради достижения своих меркантильных интересов, законодателем в области экономики выступает чиновничество, попутно лепя, опять-таки в очередной раз, из частного сектора образ врага нации, обвиняя во всех грехах тех, за счет которых они сами строят фешенебельные офисы и особняки, разъезжают на элитных иномарках. “Кто не работает – тот ест!” – и это то, на чем основана сегодняшняя экономическая модель нашего общества.
Политика – это только надстройка над экономическим фундаментом, и если мы имеем деформированный фундамент, то деформации подвергается и то, что сверху. И все потому, что правда у них ни клыкаста, ни кулакаста.
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год