А.МЮЗАРТГЫЗЫ
Мало кто рискнет попытаться изобразить пародию на знаменитую картину Леонардо да Винчи “Мадонна с младенцем”. Однако именно так именует свое эскстравагантное творение под абсолютно тем же названием азербайджанский художник Баби Бадалов.
Суть так называемой пародии заключается в куске выкрашенной в темный цвет доски того же размера, что и работа Леонардо, помещенная на прозрачный стекловидный материал. Доска с верхней и нижней стороны заключена в узорчатые рамы огромных размеров, что является своеобразным гиперболическим элементом канонов классического искусства.
Однако сама “миссия” куска дерева помимо его размеров сводится в его центр, куда вклеен буквально следующий отпечаток из англо-русского словаря: art – искусство; fig – хитрость. Хитрость искусства, которые, как оказалось, вообще понятия единые и неделимые, и является единственной дееспособной “особой”, могущей изобразить мадонну с младенцем подобным образом.
Кстати, весьма познавательные перепечатки из словаря вклеены в нарисованную рукой художника рамку с двумя заковыристыми заворотами, один из которых чуть меньше другого. “Может, это и есть мадонна с младенцем?” – вопрошает оригинальный художник. Лицезреть подобное творение можно было на состоявшейся в Центре миниатюры выставке Баби (кстати, его имя – творческий псевдоним). Это далеко не первая выставка этого, пожалуй, самого своеобразного и эксцентричного художника Азербайджана. Причем большая часть его выставок проходила далеко за пределами местных салонов и галерей.
Список довольно внушительный. Вот лишь его небольшая часть: Эмденский музей искусств (ФРГ), Национальная галерея Будапешта (Венгрия), Артконсалт в Мюнстере (ФРГ), галерея “Уил Уайт, Юджин” (США), галерея “Шоу энд тел” в Сан-Франциско (США), галерея “Крейт” в Нью-Йорке (США), 1-й, 3-й , 4-й международные санкт-петербургские биеннале (Россия), галерея 10-10 в Санкт-Петербурге, галерея 21 (Санкт-Петербург), Мартинский музей искусств (Швейцария), музей Штеделик в Амстердаме (Голландия). Помимо этого многие работы Баби находятся в частных коллекциях в России, Швеции, Швейцарии, Дании, Америки, Франции, Венгрии, Австрии и других странах. Так что личность не только трансавангардная (как называет себя сам художник), но и весьма знаменитая.
Что касается трансавангардизма, то, по словам мастера, в его случае эта “абракадабра” значит не более чем “искусство без нации, без родины, без народа”. И дело здесь не в антипатриотичном отказе и отречении от всего, а в космополитизме художника, чьи работы исколесили планету вдоль и поперек. Вообще подобное искусство, отвлеченное от социальных законов и временных рамок, Баби предпочитает конкретно воспевать, нарочито вынося одиозное “atr” на свои абстракт-полотна.
Порой воспевание доходит до логического абсурда, когда “art” гармонично сливается с частицей “no”, образуя протестное “нет искусству”. Вообще художник любит вводить зрителя в заблуждение, преднамеренно называя вещи не своими именами, а то и не называя вовсе. Верно служат тому любимые работы Баби под общим названием “Без названия”, из которых можно было бы составить целую коллекцию. Особо следует отметить любовь художника к работе с пространством.
Закономерно (для себя самого) он “просверливает” в своих работах временные дыры, параллельно (что не всегда обязательно) нагружая полотно тряпочными наростами. Вообще работа с формой стоит у мастера далеко не на последнем месте. Интересна картина Баби “Соц-art”, выполненная в стиле ready-art (что значит “готовое искусство”). Работа состоит как бы из двух частей, большая из которых – женщина-рабочая – написана в советские времена рукой неизвестного художника. “А сюда я приклеил обои советских времен”, – говорит Баби о второй части работы, расположенной в верхнем левом углу.
“А это… обида на мир”, – произносит Баби, глядя на другую работу в старой облупившейся рамке. Абсурдные орнаменты, созданные, кажется, для игры воображения, названы многозначительно: “Не нужно признание, которое придет через 300 лет”. Баби пытается выразить обиду на признание таланта художника, пришедшее после смерти. Хотя это, похоже, не его случай.
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год