Х.ИСМАЙЛОВА
Хожахмет Нухаев – личность среди чеченцев довольно известная, один из известных криминальных авторитетов в 70-е годы в Москве. Нухаева называют крестным отцом чеченской мафии. Английский писатель Фредерик Форсайт в своей книге “Икона” охарактеризовал чеченца как российский мафиозный феномен. В биографии Нухаева есть и другие моменты: бывший вице-премьер правительства Яндарбиева в Чечне, известный бизнесмен. Российские СМИ приписывают ему связи с бен Ладеном, сам он говорит, что взялся за перо. Круг вопросов, с которыми мы обратились к Нухаеву, был достаточно широк.
– Существует ли связь бен Ладена с Чечней?
– Я о такой связи не слышал. Могут быть связаны отдельные люди, я могу допустить только это. Но нужно проанализировать причины и следствия. Ведь война в Чечне не следствие этих контактов, а наоборот, она может быть причиной сближения отдельных людей.
– И все-таки, существует мнение, что в Чечне идет “преступная война”. Российская сторона приписывает чеченцам, что они используют террор.
– Это неправда. Идет священная война – джихад. Джихад не приемлет грязной борьбы. Никто не борется за материальные блага – это борьба за веру. Эта вера и определяет законы. Они прозрачны. Все зависит от того, с какой стороны посмотреть. Впереди идет истина ислама, а за ней меч. Говоря иначе, идет борьба между открытым и закрытым обществом, которое мы хотим создать. Терроризм – болезнь, присущая открытому обществу, а не закрытому.
– Но откуда берутся деньги на войну? Если даже все, кто там воюет не получают никаких денег, согласитесь, воевать с такой страной, как Россия дело нелегкое и недешевое…
– Почему же. Если бы с Россией воевало какое-то государство, ваш подход был бы понятен. Но тут маленький пятачок, мобильные группы делают вылазки, не закупается военная техника. Нет регулярной армии – только мобильные группы, оружие добывается в бою. Ведь все оружие российское. Как чеченцы могут провезти оружие в Чечню? Границы только с Грузией. Того оружия, которое можно провести контрабандой через этот участок, хватит на несколько часов военных действий.
– После событий 11 сентября отношение к чеченскому вопросу немного изменилось. Россия называет это антитеррористической операцией, Буш призывает чеченцев отказаться от связей с террористами…
– Идет борьба между открытым и закрытым обществом. Буш заявляет, кто не с нами, тот против нас. В России полуоткрытое общество, в США открытое общество и они борются против всех попыток создать закрытое общество. Сейчас все говорят о возобновлении переговоров. Ни к чему они не приведут. Ну, подпишут Хасавюрт-2. Некоторые говорят, что чеченцы победили тогда. Не победили ни чеченцы, ни Россия, победила ОБСЕ. Победа за теми, кто навязал свой образ жизни. Возьмем хотя бы выборы под наблюдением международных структур. Именно эти демократические выборы создали хаос в Чечне.
– Выходит, ваша борьба не национально-освободительная, а борьба за образ жизни?
– Национально-освободительная борьба – тоже борьба за образ жизни. Народ борется за свои ценности. Глупо бороться просто за какую-то территориальную независимость.
– То есть, чеченцы борются за ислам, за шариат?
– Я противник того ислама, как его сегодня во всем мире понимают. Это не есть правильный ислам. Приоритет нашей борьбы – нравственные ценности, а не материальные. Цель борьбы – закрытое общество. Созданные в мире стереотипы себя не оправдали. Посмотрите, в любом открытом обществе обязательно все скрыто и тайно. Правит насилие.
– Но шариатские суды…
– …Это были элементы закрытого общества в полуоткрытом обществе (или полузакрытом). Например, Азербайджан тоже полуоткрытое общество. В Иране полузакрытое общество с религиозным уклоном. Вот, например, если Азербайджан сейчас превратится в полностью открытое общество, здесь такое может начаться. Вы все еще поддерживаете кровно-родственные отношения. А открытое общество требует полного атомизирования. А пока человек не выступает как индивид (в Азербайджане, например, кого-то арестуют, все родственники побегут его спасать) это невозможно.
– О вас говорят, что вы еще в студенческие годы были известным криминальным авторитетом, по прозвищу Ходжа.
– Говорят, и я не отрицаю это. Наш метод борьбы – если при пророке это называлось “газават”, в наше время это могут назвать мафией или рэкетом. Все зависит от того, под каким углом на это смотреть. Например, Израиль все считают нормальным государством, а ведь оно создавалось на терактах. Мы делали бизнес и средства шли на борьбу за независимость. Бизнес требует защиты – официальной, или неофициальной. Конечно, говорят обо мне больше, чем было на самом деле, но вообще, факт я не отрицаю.
– Вы и сейчас занимаетесь бизнесом?
– Ценные бумаги и так далее. В Азербайджане мы заняты в сфере сельхозпродуктов, пшеницей, например.
– Здесь тоже вы защищаете свой бизнес теми же способами, что и в России в свое время?
– Здесь такой необходимости нет. В России был период, когда милиция в ответ на жалобы о нападениях только разводила руками. Официальные структуры не работали. Милиционеры боялись подходить к группам молодых людей. Тогда я сумел защитить свой бизнес и ко мне стали обращаться, чтобы я защитил и их бизнес. Я не брал деньги за эти услуги. Предлагал брать чеченцев на работу или в партнеры, чтобы они защищали бизнес, и вместе с тем росли, поднимались в бизнесе.
– Послушаешь вас, половину уголовных дел по рэкету надо бы закрыть.
– Крыша – не рэкет. Люди вместе работают, тут никакого криминала нет. Я старался делать это все максимально в рамках закона. У нас не было такой задачи – воевать с властями. Цель была – сделать бизнес. Там в России я исходил из этого.
– А в Азербайджане?
– Тут я в гостях и считаюсь с местными законами.
– Никому защиту не предлагаете?
– Тут она не нужна. Здесь правоохранительная структура работает четко, тут никто особо не разгуляется.
– Нефтяным бизнесом вы занимаетесь?
– В Азербайджане, нет.
– Про вас еще пишут, что вы вместе с Борисом Березовским образовали какую-то нефтяную мафию, определяете маршруты нефтепроводов, внедрили своих людей в нефтяные структуры Азербайджана и России.
– Нет у меня никаких общих дел с Березовским. Я просто с ним встречался один раз на фестивале в Каннах. Потом нас еще раз познакомили на инаугурации президента Азербайджана в 1998 году. Мой знакомый, высокопоставленный человек, сказал, что может познакомить меня с Березовским. Я ответил, что он мне не нужен. Но по тому, как настаивал мой азербайджанский знакомый, я понял, что Березовский сам хотел со мною познакомиться. Но поверьте, никаких дел я с ним не веду.
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год