НУРАНИ
Как сообщает Associated Press из Ирана со ссылкой на официальную прессу этой страны, правоохранительные органы ИРИ всерьез взялись за уничтожение в стране спутниковых антенн. За последние два дня у граждан Исламской Республики Иран конфисковано более тысячи подобных приспособлений, и, как предполагается, в ближайшие дни со своими “тарелками” расстанутся еще 150 тысяч владельцев комплектов для спуникового телевидения.
Иран по укладу жизни заметно отличается от талибского Афганистана. И хотя после исламской революции 1979 года эта страна пережила кампанию по уничтожению грампластинок, а свадьбы в Иране до сих пор предписано проводить без музыки и танцев, телевизоры и радиоприемники тут никто не считает “коробками сатаны”. Более того, в Иране прекрасно понимают, каким мощным агитационным средством является в современном мире телевидение, и всячески стараются расширить вещание иранских телеканалов на территорию Азербайджана.
Тем не менее Иран – одна из немногих стран, где спутниковое телевидение официально запрещено. Соответствующий закон меджлис (парламент) Ирана принял еще в 1995 году под лозунгом защиты страны от “тлетворного влияния Запада”. Однако введенный запрет долгие годы оставался лишь формальным и состоятельные иранцы устанавливали в своих домах и квартирах необходимую аппаратуру, стараясь только, чтобы спутниковые “тарелки” не очень были заметны с улицы.
Теперь же, судя по астрономическому числу изъятых комплектов для спутникового телевидения, ситуация изменилась коренным образом. Согласно поступающим из ИРИ сообщениям, нынешняя “противоспутниковая” кампания осуществляется в рамках новой политики государства по ограничению доступа к некоторым каналам, трансляция которых ведется из США и которые находятся в распоряжении оппозиционных группировок Ирана.
Однако внезапно усилившаяся борьба иранской полиции со спутниковыми антеннами – это только внешнее проявление охватившего страну глубокого внутриполитического кризиса.
Борьба между “реформаторами” и “муллократами” в Иране уже ни для кого не является новостью. О соперничестве двух группировок в иранском обществе говорили еще после первого избрания на пост президента страны Мохаммада Хатеми, лидера “реформаторов”, выступающих за постепенную модернизацию иранского общества. Однако теракты против США 11 сентября, инициированная Вашингтоном международная антитеррористическая кампания и происшедшие в мире политические сдвиги обострили борьбу между “реформаторами” и “муллократами” до предела.
В самом деле, после объявленной США войной с талибами Иран оказался в достаточно сложном положении. С одной стороны, для Тегерана талибы – это второй по значимости, после Ирака, региональный противник. В Иране вряд ли забудут зверскую расправу талибов над сотрудниками иранского консульства в Мазари-Шарифе, как и массовые убийства афганских шиитов-хазарейцев. Плюс ко всему в Иране с самого начала открыто поддерживали и поддерживают антиталибский Северный альянс.
С другой, ненависть к США в Иране уже больше 20 лет возведена в ранг государственной политики. После захвата американского посольства в Тегеране между двумя странами нет дипотношений. К тому же все происходит в непосредственной близости от иранских границ, а общественное внимание к этим событиям таково, что “отсидеться” и не выразить своего отношения к происходящему для Ирана было невозможно даже теоретически. Причем президент США Джордж Буш поставил вопрос ребром: или вы с нами, или с террористами.
Пожалуй, для серьезного внутриполитического раскола в стране такого “столкновения интересов” было бы вполне достаточно. В Иране же все наслоилось на давний спор “муллократов” и “реформаторов”.
Сторонники Хатеми усмотрели в политических сдвигах после 11 сентября шанс нормализовать отношения с остальным миром, в том числе и США. Президент Хатами тут же осудил теракты, и, хотя о том, чтобы предоставить США воздушное пространство для ударов по Афганистану, в Иране даже не заговаривали, дрейф Тегерана навстречу Вашингтону был настолько очевиден, что даже профессиональные американские дипломаты отказывались прогнозировать, на каких принципах будет строиться политика Вашингтона по отношению к Тегерану в ближайшее время.
Однако политика Хатеми сталкивается в Иране с ожесточенным сопротивлением, Лидер реформаторов на последних президентских выборах набрал около 90% голосов, однако это не значит, что под его контролем находится и 90% властных полномочий. “Муллократы” продолжают сохранять весьма твердые и обширные позиции во властных структурах Ирана. Кроме того, у этой группировки появился новый и куда более опасный для Хатеми лидер – министр обороны Ирана, адмирал Али Шамхани. Тот самый, который сразу после терактов 11 сентября выступил с призывом “начать войну с Западом”, тут же подхваченным иранским духовенством во главе с аятоллой Хамнеи.
В “активе” Али Шамхани – и “решительные действия” на азербайджанских месторождениях в акватории Каспия, и даже состоявшийся после терактов визит в Россию, когда между Москвой и Тегераном были подписаны многомиллиардные контракты на поставку оружия.
А это значит, что события в Иране приобретают весьма опасный оборот. Несмотря на огромную общественную поддержку, президент Хатеми не контролирует важнейший инструмент государственной власти – силовые структуры.
Кроме того, Али Шамхани – именно тот человек, который мог бы сосредоточить в своих руках “практическую власть” после отстранения от власти Хатеми, в то время, как духовные вожди Ирана сохранят за собой власть политическую, и которого так не хватало иранским “муллократам” в последние годы. То есть, угроза непредвиденного развития событий в Иране сегодня достаточно велика.
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год