Х.ИСМАЙЛОВА
Через несколько дней Алим Гасымов наконец-то даст долгожданный концерт в Баку. Прошло примерно полтора года, и Алима Гасымова, прославившего мугам на весь мир, требует Азербайджан.
Концерт обещает стать событием года. То, что это не просто ожидание, мы поняли на репетиции к концерту. Весь “черновик” концерта услышать не удалось, но три композиции, которые отрабатывали Алим Гасымов и сопровождающие его музыканты – Малик (тар), Рафаэль (балабан, кларнет), Натик (нагара) и Рауф (кяманча) – разительно отличались от того, к чему привык слух азербайджанского слушателя.
Гасымов уже перешел границы исполнительского искусства. Это не просто исполнение, а создание. На репетиции не услышишь привычные для любой оркестровой репетиции слова “начнем с 8-го такта”. Все композиции – сплошная импровизация, при этом не лишенная академизма. Мугам, который в течение XX века азербайджанские композиторы складывали в симфонические и оперные варианты, вновь разрушает границы, и перед музыкантами этого столетия стоит задача – обуздать мугам Алима Гасымова. Изобилие нетрадиционных переходов не только от одного мугама к другому, но и из лада в лад в композициях станут козырной картой и этого концерта.
Началась репетиция с композиции “Умид этмелием”, которую можно назвать “революционной”. Уверяя, что народ все-таки увидит светлые времена, Алим Гасымов включил в номер, отработанный на “Шуре”, несколько элементов из “Сегяха”, что придало немного минорных тонов в этот оптимистический мотив.
Поразительным было то, что вне зависимости друг от друга импровизировали все – и ханенде, и музыканты: и тар, и кяманча, и кларнет (или балабан) и ударные. Однако в результате все настолько дополняло друг друга, что с трудом верилось в то, что это – экспромт.
Следующее творение – знакомая сказка о несчастной любви Сары и Ханчобана “Апарды селляр Сараны”. Стоит только процитировать то, чего потребовал Алим от сопровождения сделать во время вступления:
– (обращаясь к балабану, который начинал мотив) Ты принес дурную весть – погибла девушка. У тебя отнялся язык, ты с трудом выговариваешь.
Потом ханенде повернулся к кяманче:
– Твоя задача передать удивление и испуг от услышанного.
Эффект был поразителен – инструменты заговорили человеческим языком.
Мы стали свидетелями того, как тар превращается в испанскую гитару, а кларнет исполняет мугам на греческий лад во время репетиций композиции “Кеклик” (Куропатка), выполненную на Шюштере. Переходы в иные лады неизменно заканчивались возвращением к истоку – “Шюштеру”.
И тут вспомнился ответ Алима Гасымова на интернет-форуме “Эхо”. Его спросили об этнической вражде. Алим ответил:
– Во всем мире думают над тем, как бы сблизиться, разрушить границы, а мы…
Тогда поразило то, что Алим Гасымов, абсолютно безразличный к политике, вообще заговорил как истинный глобалист. На этот раз глобалист выразил себя в музыке.
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год