А.ГАДЖИЕВА, А.МЮЗАРТГЫЗЫ
В директорском кабинете республиканской Гимназии искусств царит беспорядок вот уже несколько дней. А в жизни сейчас уже бывшего директора этой гимназии Октая Раджабова этот беспорядок царит уже много месяцев, если не лет. При жизни Тофика Кулиева директорские и композиторские способности Октая Раджабова были в цене. После смерти Тофика Кулиева все изменилось…
– Вы директорствовали здесь уже девять лет. Каким вы застали это учебное заведение и каким его сейчас оставляете?
– Директором я здесь был два раза. В первый раз – в 1983 году и проработал всего лишь шесть месяцев. Когда мой руководитель Дмитрий Кобалевский узнал о том, что меня назначили директором в эту гимназию, позвонил ко мне домой и отругал, прямо скажу, по-русски. Я все понял и через шесть месяцев написал заявление по собственному желанию и уехал в Москву. В Москве защитил кандидатскую, а через несколько лет и докторскую диссертацию.
После моего ухода директором назначили человека, имя которого я не хочу называть. После него здесь остались одни развалины – физические и духовные. А училось в стенах этой гимназии всего пятьсот детей.
В тот период я очень плодотворно работал как композитор, написал очень много новых сочинений. Тогда же и киностудия “Азербайджанфильм” сняла на мою музыку первую в Азербайджане мультфильм-оперу.
Впервые в Азербайджане именно силами учеников нашей гимназии мы поставили “Аршин мал алан”, который также вошел в Золотой фонд телевидения. Я – автор четырех учебников по музыке, музыкальной программы и для азербайджанского, и для русского секторов, по которой обучаются все азербайджанские средние школы.
В 1992 году меня опять пригласили сюда на пост директора. Я не отказался. Сейчас в Гимназии искусств обучаются более тысячи детей. При мне кроме музыкального и художественного были созданы отделы кино, театра, хореографии, струнных иструментов. Сегодня дети обучаются по пяти направлениям аж тридцати шести специальностям.
Только в нашей гимназии действует детский балет. Скоро вы его увидете по телевидению – “Семь красавиц”. И получилось не хуже, чем в оперном театре. Только в нашей школе есть отдел танцевальной хореографии, и детям преподают Амина Дильбази и другие известные мастера искусства: Тюкязбан Исмайлова, Алибаба Мамедов, Ильхама ханым, Эльмира Рагимова, Агахан Абдуллаев, Рамиз Мустафаев. А Мирза Бабаев преподает у нас в художественном отделе. Вы знаете, что первая его специальность – архитектор-художник. Кстати, в прошлом году два его студента поступили в высшее учебное архитектурное заведение и на экзамене по специальности получили высшую оценку.
У нас в школе действует и детский профессиональный детский театр, дети поставили четыре спектакля. И кино снимают наши ученики. В прошлом году на фестивале “Восток-Запад” один из наших фильмов занял призовое место, несмотря на то, что и режиссер, и оператор – всего лишь ученики.
– Вы, конечно, скажете, что до вас здесь процветало взяточничество, а вы положили этому беспределу конец?
– Я не могу сказать, что было до меня. И к тому же в этой школе не может идти речь о взятках, это – очаг искусства, здесь речь идет о творчестве.
– Ваш уход с поста директора, насколько я знаю, не добровольный. Что произошло?
– Да, это не добровольный уход, хотя оформлен по закону, как добровольный. Мне сказали: оформить как отставку. Дело вот в чем.
Есть указ президента о создании Национальной музыкальной консерватории под руководством Сиявуша Керими, в которой будут обучаться только народной музыке. Он сам, кстати, пять лет учился у меня в музыкальной школе. Он талантливый музыкант. Оказал в свое время мне большую поддержку во время записи моего фильма, сутками сидел со мной и помогал записывать музыку к фильму.
В течение пяти – шести лет мы сотрудничали: он делал аранжировки моих песен, которые на его студии записывали певцы. Так вот, сейчас по указу президента создается новое учебное заведение. Но для чего оно создается, для меня неясно. Мне кажется, что это бессмысленная идея, от которой в свое время отказался сам Узеир бек.
Я разъясню. В 1935 году Узеир бек Гаджибеков пожелал создать Восточную консерваторию, в которой обучались бы только народной музыке. То есть он хотел отделить европейскую музыку от восточной. Но через некоторое время Узеир бек – гений – понял, что это неправильно и сам снова соединил классы. Он понял, что Восток без Запада и Запад без Востока не могут существовать. Доказательство тому – творчество Алима Гасымова. Если бы Алим не знал джаз, европейскую музыку, то не смог бы представлять Азербайджан так, как это делает сейчас. Восточная и западная музыка развиваются только в синтезе и дополняют друг друга. Они как оппоненты, а когда есть оппонент – есть развитие.
Это целая наука и могу отстоять эту точку зрения, которую своим творчеством уже доказали такие титаны, как Фикрет Амиров, Тофик Кулиев, Джовдат Гаджиев, Ариф Меликов.
Сейчас собираются повторить ошибку Узеир бека. И к тому к этой Национальной консерваториии с узко ограниченной специализацией присоединили музыкальный коледж, а также в подчинение этого вуза переходит и наша школа. Сейчас в этой консерватории всего шестьдесят студентов. Нужно ли для такого количества студентов создавать отдельное музыкальное высшее учебное заведение?! Тем более, что и педагоги те же. Но известный тарист Рамиз Кулиев стал народным артистом СССР, когда учился там, в старой консерватории и обучался не только народной, но и западной музыке.
Получается, что если театр называется “национальным драматическим”, то нужно ставить только азербайджанские произведения, а Шекспира, Шиллера и других надо игнорировать?! Если бы в нашей гимназии был только музыкальный отдел, я бы еще мог понять это объединение. Но кроме музыкального у нас действуют еще четыре направления: кино, театр, хореография, изобразительное и прикладное искусство. Какое отношение эти специальности имеют к музыке? Из более чем тысячи наших учеников всего лишь сто пятьдесят учатся в народном отделе.
– Насколько я знаю, вам предложили пост проректора в новосозданной Национальной консерватории.
– Предложили. Сам Сиявуш Керими, которого я не перестал уважать даже после того, как он нечестно поступил со мной в этой ситуации.
Я попросил дать мне время на обдумывание. И через некоторое согласился. Но совсем недавно меня вызвали в Министерство образования. Я решил, что для утверждения моей кандидатуры. Но в отделе кадров мне сообщили, что даже в этой должности мне отказывают. Причина в том, что в аппарате президента кое-кому не понравились мои выступления в прессе о ненадобности Национальной консерватории. А я столько сделал для этой республики…
Более того, мне сказали: “Или уходи тихо, или мы проведем тотальную проверку в школе”. А вы подумайте сами, в какой школе нельзя найти хоть какую-то ошибку, недостаток?! Вы, наверное, не знаете, что значит такая проверка. Это можно сравнивать разве только с террором. А я не хотел травмировать детей и педагогов в самом начале учебного года. И решил написать заявление об уходе. Но я согласен остаться в этой школе даже обычным педагогом.
Я недавно попросил министра образования Мисира Марданова назвать мне хотя бы одну среднюю школу, в которой учатся хотя бы два-три лауреата международных конкурсов. Он не смог назвать ни одной. Тогда я ему и сообщил, что наша гимназия вырастила сорок двух лауреатов международных конкурсов, дипломанта, обладателей сертификатов отличия. В Японии наши ученики получили золотую медаль, во Франции – стали дипломантами, в Америке завоевали золотую медаль и диплом отличия, в Тегеране сразу семь наших детей получили Гран-при, бронзовые награды по всем видам искусства.
Сурхай Аскеров, попавший в Золотую книгу президента, обучался в нашей школе. Обидно, что после того, как я воспитал всех этих ребят, мне говорят, что я здесь не нужен…
– Вам известно, кого назначат на ваше место?
– Нет. На днях Фархад Бадалбейли подписал приказ о назначении меня профессором Музыкальной академии для аспирантов музыкальной педагогики. Но я хочу работать в этой школе. Потому, что у меня трое детей, и эта школа – мой первенец. Именно поэтому я имею право обижаться. Я создал в Закавказье единственную по содержанию Гимназию искусств, а в мире она считается третьей. Первая – в Бонне – Детская музыкальная академия имени Карла Офра, вторая в Вильнюсе – Детская академия искусств имени Чурлениса. А третья – наша Гимназия искусств имени Азера Алекперова.
Но если меня не оставят в этой школе даже обычным учителем, то мне придется рассматривать другие варианты. Меня пригласили в Тегеран дирижером симфонического оркестра с зарплатой в семьсот долларов, есть предложения из Турции, Кипра.
Я был согласен работать в Национальной академии, чтобы иметь возможность продолжать свои научные исследования. Я – ученый в конце концов, и говорят, что неплохой. Взять и “выбросить” такого человека… сказать, что “он нам не нужен”… взять моего ребенка, которого я создал… (всхлипывает).
– Вы ощущаете себя человеком, “выпавшим из обоймы”?
– Недавно министр образования Турции был здесь, и Мисир Марданов вовсю хвалил нашу школу, говорил о том, что “даже представить себе не мог, что в этой школе столько талантливых детей”. Это он говорил при всех. В то же время он отказал мне в работе в этой гимназии. За что? За то, что я хорошо работаю? Получается, что если бы я ничего не делал и оставил все, как есть, я бы продолжал работать здесь? Это меня и обижает. За что?!
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год