Беспрецедентность масштабности и чудовищности осуществленного международным терроризмом разрушительных акций в Нью-Йорке и Вашингтоне, буквально ввергли весь цивилизованный мир в невиданную со времен окончания Второй мировой войны душевную и морально-психологическую депрессию.
И это состояние мирового сообщества импульсировало широчайшее разнообразие мнений, точек зрения, прогнозов его будущего в контексте небывалого разгула терроризма, его глобализации. Превалируют мнения о том, что сформировались предпосылки к началу третьей мировой войны и установлению нового мирового порядка.
Полагаю, что основания к подобному пессимизму имеются, однако следует более внимательно и осторожно относиться к подобным формулировкам и после снижения эмоционального накала подвести под них строго научную основу. А научный взгляд на последствия этих трагических событий непременно внесет свои коррективы.
Сентенции о третьей мировой войне невольно порождают в умах людей представления о ней в классических формах, присущих двум предыдущим. Но ход истории рельефно продемонстрировал, что существующие в мире геостратегические, геополитические, межгосударственные, межрелигиозные, межэтнические, межконфессиональные и другие противоречия, т.е. как локальные, так и глобальные, со времен окончания Второй мировой войны перманентно материализуются в нескончаемой цепи различного рода военных конфликтов.
В период противостояния двух мировых общественно-политических систем эти конфликты облегались в соответствующие идеологические формы – борьба за социалистическое будущее либо за консервацию капиталистической формации.
Сейчас, когда идеологический камуфляж, как кажется на первый взгляд, канул в прошлое, обнажились геостратегическая и геополитическая сущности конфликтов. Но, как успел заметить читатель, идеологические декорации все еще продолжают одевать пелену на глаза человечеству. Это относится и к фундаментализму, и к исламизму, и к этническому сепаратизму, и к радикальному национализму, и к католической ортодоксальности.
Но является ли террор сутью, квинтэссенцией, определяющей основные формы борьбы в процессе конфликтов по всем параметрам, только лишь на современном этапе? А разве не лежал в основе развязывания первой мировой войны террористический акт, совершенный 19-летним членом сербской националистической организации “Народно оборона” Гаврилой Принципом, завершившийся убийством эрцгерцога Франца Фердинанда и его жены в Сараево 15 июня 1914 года.
Или не явилась ли знаменитая глейвицкая инсинуация, мастерски проведенная гитлеровским террористом номер один Отто Скорцени, возглавлявшим переодетых в польскую военную форму эсесовцев при “нападении” на немецкую радиостанцию в пограничном с Польшей городе Глейвице и убийстве собственных же граждан, достаточной основой для оккупации польских территорий.
Приведут ли варварское разрушение нью-йорского центра мировой торговли и воздушная, по сути, атака на Пентагон к развязыванию третьей мировой войны и установлению нового мирового порядка? Позволю себе недвусмысленно утверждать, что мирового глобального конфликта в его традицинном понимании не произойдет, а так называемый новый мировой порядок выразится в очередном изменении в расстановке политических сил на мировой арене.
Подобный ракурс в препарировании механизмов военных конфликтов выдвигает вопрос: с какой из мировых ядерных держав одиозный режим афганских талибов связан узами военно-политического альянса, либо на какую из этих держав в ходе конфликта в США может опереться самый опасный в мире террорист и наиболее вероятный организатор и финансист террористических акций, происшедших 11 сентября в США, Усама бен Ладен, несмотря на то, что в его распоряжении на сегодняшний день имеется около 7 тыс. террористов в 20 странах мира.
Однозначность ответа не вызывает никаких сомнений, ведь даже Пакистан – одна из семи ядерных держав, кстати, особенно не скрывающая своих симпатий и к талибам, и к Усама бен Ладену, заявил о своей готовности ко всемерной поддержке военной операции американских вооруженных сил “Сокол” по полному уничтожению террористических организаций на территории Афганистана. Эвентуальными союзниками талибов и бен Ладена могут стать саддамовский режим Ирака, исламские фундаменталисты Алжира, Йемена и Судана.
Но военно-технический потенциал этих стран, даже в том случае, если последним удастся мобилизовать все людские и технические ресурсы своих государств на противостояние США, настолько несопоставим с возможностями американцев и НАТО, что речь об этом может пойти в исключительно гипотетическом русле и в любом варианте будет представлять из себя избиение младенцев.
Но при всем этом традиционная суть всех военно-политических коллизий, несмотря ни на что, остается прежней – борьба за сферы влияния, рынки сбыта и источники сырья! И опять напрашивается весьма логичный вопрос: а не воплощалось ли наличие третьей мировой войны в течение всего полувекового периода послевоенной истории человечества именно в конфликтах регионального масштаба? Ведь отдельные регионы земного шара постоянно являлись ареной противостояния интересов супердержав, полигоном для испытания ими своих военно-технических возможностей, поскольку открытое столкновения паритетных по своему характеру военно-стратегических сил в мире могло и может привести к многократному взаимному уничтожению.
Отсюда вытекает вопрос о новом исчислении в установлении иного мирового порядка. Потсдамская система межгосударственных отношений была окончательно демонтирована как де-юре, так и де-вакто еще в начале 90-х годов прошлого столетия. Но новый мировой порядок на основе абсолютной гегемонии США и НАТО так и не установился. Хотя и изменения в растановке политических сил на мировой арене привели к существенному укреплению позиций Североатлантического стратегического союза.
Начало XXI века констатировало наличие скорее многополярности современного мира. Россия, Китай, Индия и некоторые другие государства недвусмысленно дали понять, что не допустят какого-либо ущемления своих державных интересов. И корректировки во взаимоотношениях этих сил после событий в Нью-Йорке и Вашингтоне могут выразиться прежде всего в сближении и консолидации России с США на почве объединения усилий по борьбе с терроризмом, которые могут привести к более четкой и стабильной дифференциации сфер влияния между ними. В основном это коснется регионов, представленных исламскими государствами (Средняя Азия, Кавказ, Средний и Ближний Восток и в какой-то мере Балканы).
Тенденции в развитии конфликтной ситуации вокруг терактов в США являются своеобразным индикатором грядущих изменений в сфере межгосударственных отношений. Находящийся в зоне влияния США Пакистан, несмотря на угрозы талибов, впрягается в колесницу американского военного возмездия, даже антиамериканский Иран поспешил заявить о закрытии своей границы с Афганистаном, а пророссийский Таджикистан пока не спешит.
Что ж, глобальная политика не терпит скоропалительных, необдуманных шагов. Всему свое время!
Из архивов Газеты ЭХО, 2001 год