Расим Мусабеков, политолог
Цивилизованный мир еще не отошел от шока после кошмарной атаки террористов на Америку. Как ни удивительно, эта безумная акция вызвала не только повсеместное сопережевание и сочувствие к невинным жертвам, но и злорадство и даже идиотскую радость у некоторых.
Рационально объяснить чувства этих людей трудно. Можно лишь сожалеть о таком проявлении низкой человеческой культуры и нравственной черствости, удивиться степени людского ожесточения и ослепленности. Но столь же трудно оправдать намерения руководителей некоторых стран цинично использовать произошедшую трагедию в политических и пропагандистских целях.
А это уже наблюдается. Так, российские политики пытаются задним числом получить оправдание своим неумелым и жестоким действиям по усмирению Чечни. Израильские руководители испытивают соблазн воспользоваться ситуацией, чтобы отказаться от трудных переговоров и силой разобраться с палестинским сопротивлением. Хотя, к чести этого государства, в Тель-Авиве не торопятся с необдуманными действиями. Некоторая намеренность и тенденциозность чувствуются в выпячивании религиозной и этнической принадлежности террористов западными политиками и СМИ.
Основания тому дают сами экстремистские исламские и арабские группы. Не случайно, что большинство экспертов именно им инкриминирует организацию последней акции. Однако было бы неверным отождествлять терроризм с исламом и допустить, чтобы теракты в Нью-Йорке и Вашингтоне послужили толчком для исламофобии. К сожалению, это происходит повсеместно.
Так, по сообщениям печати, на днях был обстрелян неизвестными культурно-религиозный исламский центр, расположенный на окраине Далласа. Конгрессмен Дэвид Бониор заявил, что члены исламских общин в США и американские арабы получают угрозы с обещаниями убийств. В Сиднее, Мельбурне и других австралийских городах мечети подверглись актам вандализма, были расписаны свастиками и расистскими лозунгами.
В Европе также отмечен рост антиисламских и антиарабских настроений. На обывательском уровне, возможно, непреднамеренно, формируется убеждение, что ислам оправдывает террор. Поэтому есть реальная опасность, что в этих условиях углубится процесс деления на “хороших” и “плохих”, а это в конечном счете приведет к тотальному противостоянию между Западом и исламским миром – со всеми вытекающими негативными последствиями.
Лицам, вовсю рассуждающим об исламском экстремизме и радикалах, не мешало бы знать, что террор как метод политической борьбы в новейшую историю привнесен не мусульманскими народами, а русскими, армянами и сербами еще в конце ХIХ века. Достаточно вспомнить покушение Каракозова на Александра II, а также “подвиги” Веры Засулич, Бориса Савинкова и Азефа; убийство сербом Гаврилой Принцем эрцгерцога Фердинанда, что стало непосредственным поводом к первой мировой войне; нападение армянских боевиков на Оттоманский банк и др.
Старейшая террористическая сеть Ирландской республиканской армии (ИРА) на протяжении многих десятилетий финансово подпитывается из источников многомиллионной ирландской этнической общины США. А первыми учителями арабских террористов были их более опытные армянские коллеги из АСАЛА.
К сказанному можно добавить известные факты причастности советских и американских спецслужб к формированию современной сети террористических организаций, в том числе и исламистской направленности. Однако изменившиеся масштабы и методы террора побуждают переосмыслить это опасное явление.
В 60-70-е годы в мире террора преобладали латиноамериканские и европейские леворадикальные группы, такие, как итальянские “Красные бригады”, французский “Аксион Директ”, “Красная Армия” и городские партизаны в ФРГ и др.
Ударами по жизненным центрам они стремились потрясти и сокрушить капиталистическую систему. В настоящее время подавляющее большинство тех молодых бунтарей образумились. Наглядный пример – министр иностранных дел Германии Йошка Фишер, не скрывающий своих связей в молодости с весьма опасными радикалами и террористами. Даже в период расцвета леворадикальных боевых групп объектами их акций становились известные политики, бизнесмены, угонялись самолеты и морские суда, но жизнь и безопасность масс обывателей, как правило, под угрозу не ставилась.
Жертвы среди непричастного населения если и происходили, то имели непредумышленный характер. Но со временем ситуация стала стремительно ухудшаться. Сперва стали практиковаться захваты в заложники случайных людей, чтобы, прикрываясь ими как живым щитом, шантажировать противостоящие силовые структуры и власти. Когда же непосредственно подбираться к противникам стало трудно, ставка была сделана на шокирующий эффект массовых жертв террора.
Как ни странно, но повышенная уязвимость высокоразвитых стран во многом является следствием ее транспарентности, демократичности и правового характера управления, широкого применения научно-технических новшеств. Высокотехнологичная цивилизация, как оказалось, не только богата и могущественна, но и весьма хрупка. Ведь террористический акт, подобный американскому, был возможен только в стране, где более миллиона граждан имеют любительские права на управление самолетами, где чрезвычайно высока интенсивность воздушных перевозок и либерален внутренний режим, наконец, должны быть в наличие полукилометровые небоскребы, чтобы их можно было атаковать с воздуха. Ведь представить подобную акцию в какой-нибудь бедной азиатской или африканской стране немыслимо.
Отсталость противников Запада заранее обрекает любой ответный удар на неэффективность. Как заявил один высокопоставленный американский военный, бессмысленно запускать ракеты стоимостью в миллионы долларов по объектам, представляющим собой драную палатку или жалкую лачугу ценой в 50-100 долларов.
Независимо от сомнений в эффективности ответного удара общественное мнение вынуждает власти США и его союзников продемонстрировать возмездие. Однако проблема от этого не перестанет быть актуальной. Опыт последних десятилетий доказал, что невозможно заставить бедные и малоразвитые страны следовать цивилизованным нормам передавой, продвинутой части мира.
Но столь же малопродуктивна попытка оградиться от “третьего мира” и изолироваться от его бед и проблем, возведя между ними непроницаемую стену, как это негласно декларировал Джордж Буш. Оградиться от бед и трудностей отсталой части мира не удается. Если не помогать их устранению, не быть готовым сочувствовать и сопереживать, то бедствующий “третий мир” будет напоминать о себе конвульсиями экстремизма и терроризма.
И еще. Общеизвестно, что террор – орудие слабых. Поэтому сила, которая сегодня на стороне развитых западных государств, не должна проявлять себя безапелляционной претензией на истину в последней инстанции и самодовольной вседозволенности. Загонять противника, даже заведомо слабого, в угол – опасно. Нужно искать компромиссы и оставлять перспективы для нахождения взаимоприемлемых решений, если и не сразу, то хотя бы в будущем.
Медленное, но неуклонное тушение этнических и религиозных конфликтов как главной питательной среды современного терроризма – единственный разумный рецепт. Для этого должна быть мобилизована вся мощь цивилизованного мирового сообщества. Нелишне почаще вспоминать истину о том, что сила права не тогда, когда ей нечего противопоставить, а лишь когда она справедлива.
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год