Н.АЛИЕВ
Военную сторону “каспийского кризиса”, в ходе которого Азербайджан оказался втянут в противостояние с Ираном и Туркменистаном, наша газета анализировала в одном из своих прошлых номеров. И расклад был не в пользу Азербайджана. Однако на недавнем саммите СНГ в Сочи Гейдару Алиеву, вроде бы, удалось заручиться поддержкой Казахстана и России. Во всяком случае по возвращении из Сочи он упомянул об охране “внешних границ СНГ”.
Впрочем, несмотря на обострение ситуации, до войны дело, скорее всего, не дойдет, однако юридических баталий избежать не удастся. Юридические тонкости проблемы крайне сложны, и каждая сторона приводит аргументы в свою пользу.
И если все-таки удастся перевести решение спорных вопросов именно в эту плоскость (а сделать это нелегко, учитывая решимость Ирана отстаивать “свои территории”), первой проблемой станут договоры от 1921 и 1940 гг., заключенные соответственно между РСФСР и Персией и Советским Союзом и Ираном.
Первое, на что необходимо обратить внимание, – согласно мировой практике прекращение действия Договора 1922 г. об образовании Союза ССР и появление новых независимых государств не ведет к изменению правового статуса Каспийского моря. Здесь действует общеправовой принцип Pacta sunt servanda – заключенные договоры должны соблюдаться.
Между тем у договоров советского времени есть предшественники, и вообще вопрос раздела и использования Каспия имеет свою историю.
23 сентября 1723 г. был подписан так называемый Петербургский трактат, затем Рештский (январь 1732 г.), позже Гюлистанский (12 октября 1813 г.) и Туркманчайский мирные договоры (10 февраля 1828 г.). Положения последнего Иран соблюдал в течение более полутора столетий.
Уже согласно Петербургскому трактату, заключенному между Россией и Персией, право иметь флот на Каспии имела только Россия. Правда, ст. V Гюлистанского договора предоставляла равное право российским и персидским торговым судам в плавании по Каспию.
Но часть вторая этой же статьи устанавливала: “В рассуждении же военных судов: то как и прежде войны, так равно во время мира и всегда Российский военный флаг один существовал на Каспийском море; то… и теперь предоставляется ему одному прежнее право с тем, что кроме Российской державы, никакая другая Держава не может иметь на Каспийском море военного флага”.
Такие же нормы содержала и ст. VIII Туркманчайского договора: “Российские купеческие суда, по прежнему обычаю, имеют право плавать свободно по Каспийскому морю… Таким же образом предоставляется и персидским купеческим судам право плавать на прежнем положении по Каспийскому морю… Относительно же военных судов… кроме России, никакая другая Держава не может иметь на Каспийском море судов военных”.
Ст. VII подписанного 26 февраля 1921 г. Договора между РСФСР и Ираном вводила новые ограничения для Ирана: Тегеран обязывался не допускать службы на иранском флоте граждан третьих стран. Эта оговорка была вызвана имевшими место во время военной интервенции 1918 – 1920 гг. прецедентами военных действий в регионе третьих стран против Советской России.
Следующей вехой стал Договор 1940 г., по которому Каспий рассматривался лишь как море советское (то есть республик, образующих СССР. – Ред.) и иранское. На основе договоров 1921 и 1940 гг. вопросы мореплавания на Каспии были решены СССР и Ираном полюбовно.
А уже с 1934 года СССР (то есть входящие в эту федерацию государственные образования – советские республики), в полном соответствии с принятыми международными соглашениями между Россией и Ираном, установил границу Астара – Гасанкули, за которую суда Ирана не могли переплывать. После этого иранский сектор Каспия составил всего 12% моря и это государство на протяжении десятилетий мирилось с таким положением дел.
В истории отношений России (а потом и СССР) и Ирана было многое… Например, военный десант в иранский город Энзели на Каспии в мае 1920 г. Правда, эта акция была направлена не столько против Ирана, сколько против враждебных России сил, использовавших каспийское побережье Персии в войне против советской России.
Была попытка “советизации” иранского Хорасана, чтобы обеспечить плацдарм для распространения “мировой революции” в Индию. Была, наконец, оккупация северного Ирана в годы второй мировой войны.
Кстати, юридически это допускалось в соответствии с заключенным Москвой и Тегераном Договором 1921 г., по которому за Москвой признавалось право ввести в Иран войска в случае отказа Ирана принять меры против третьей страны, угрожающей СССР (или ее правопреемницам, в том числе и Азербайджану) через свою территорию (ст. VI).
Между прочим, некоторые проекты, которые Иран собирается реализовывать на оккупированной армянскими (карабахскими) сепаратистами территории Азербайджана, вполне можно оценить, как угрозу. И апелляции к тому, что и Армения является правопреемницей СССР, здесь не сработают – ведь разговор можно развернуть в плоскость фактической поддержки сепаратистов и мятежников на территории Азербайджана.
В договорах от 1921 и 1940 гг. понятие “границы на Каспии” отсутствовало, что, как мы уже указывали, не мешало СССР установить пограничную линию. И это понятно: у огромных ресурсов должен быть конкретный владелец и неэффективность совместного владения очевидна, так как ответственность каждой конкретной страны за правильную и безопасную разработку шельфа “размывается”.
Что касается срединной линии (как водной границы), которую сейчас отказался признавать Иран, то она была зафиксирована также в качестве административно-территориальной границы между соответствующими союзными республиками.
Даже в совместном постановлении совета министров Азербайджанской ССР и министерства нефтяной и газовой промышленности СССР от 18 января 1991 года отмечалось, что Азербайджан является единственным субъектом, обладающим правами на разведку и добычу минеральных ресурсов в определенном по срединной линии секторе с возможностью привлечения иностранных компаний. Указывалось также, что Азербайджан является собственником нефти, добытой в этом секторе. Следовательно, уже в советское время Азербайджан являлся собственником добытой нефти.
29 ноября 1993 года между правительством России и Кабинетом министров Азербайджана было подписано соглашение о сотрудничестве в разработке месторождений в “АЗЕРБАЙДЖАНСКОМ СЕКТОРЕ КАСПИЙСКОГО МОРЯ” (выделено нами. – Ред.). В российско-азербайджанском соглашении 1996 года употребляется термин “азербайджанская нефть”.
Основной правовой документ из арсенала современного морского международного права – Конвенция ООН по морскому праву 1982 г. Она содержит определения открытого, полузакрытого и замкнутого моря. Каспий под эти определения не подходит и естественно, что он относится к озерам – закрытым водоемам, не имеющим сообщения с Мировым океаном ни непосредственно, ни через другие моря и проливы, хотя с глубокой древности за ним и закрепилось название “море”.
Иногда в качестве доказательств того, что Каспий – море, а не озеро, приводят критерии, которыми оперируют естественные науки: размеры, содержание солей в воде, возраст и т. д. Площадь Каспия – 380 тыс. кв. км, то есть намного превосходит все известные крупные озера мира. Вода в Каспии – соленая, тогда как озера, как правило, пресноводные.
Однако эти критерии применительно к стоящей на повестке дня проблеме не имеют никакого отношения, так как они – не юридические, а естественно-научные. Международное право знает такие понятия, как международное пограничное озеро, при котором раздел на секторы вполне возможен.
Однако в случае с Каспием важны не только и не столько ссылки на Конвенцию ООН по морскому праву 1982 г. и на женевскую Конвенцию по континентальному шельфу 1958 г., сколько апелляция к договорам России (СССР) и Ирана, в которых определялся статус Каспия.
А они, как мы уже указывали выше, однозначны. Договоры заключались от имени Советского Союза – федерации – и после распада СССР правопреемниками в регионе стали Азербайджан, Казахстан, Россия и Туркменистан. И граница Астара – Гасанкули (по крайней мере до срединной линии) действует.
На конец 1997 г. из недр Азербайджана, по данным сайта “Наследие”, было извлечено 1355 млн. тонн нефти, из них 930 млн. тонн было получено из скважин на суше и 425 млн. тонн пришлось на морскую добычу.
“По данным ГНКАР на 1 января 1998 г., остаточные запасы нефти на 38 сухопутных месторождениях Азербайджана составили 155 млн. т. Средняя степень их выработанности оценивается в 87%.
В то время как остаточный потенциал разрабатываемых в то время 17 морских месторождений равнялся 135 млн. т, а степень их выработанности составляла 59%, средняя производительность каждой из более чем 5400 эксплуатационных скважин ГНКАР на суше составляла 0,7 тонны нефти в сутки. А более чем 1730 морских скважин производили в среднем 14,4 т нефти в сутки каждая. С одной стороны, эти данные свидетельствуют об очевидной заинтересованности Баку в эксплуатации именно морских месторождений углеводородов.
С другой стороны, эти же данные говорят о том, что даже при таких скромных объемах морской нефтедобычи оставшихся 135 млн. т “морской” нефти хватит в лучшем случае лет на 15 – 18. Именно эти обстоятельства толкали Азербайджан к освоению все новых и новых месторождений на шельфе Каспия”, – отмечает обозреватель “Наследия”.
После подписания в середине 1998 г. соглашения между Россией и Казахстаном о секторальном делении дна северного участка Каспия, официальный Тегеран в очередной раз заявил о своем несогласии.
Секретарь пресс-службы МИД Ирана М.Мохаммеди отметил: “Все прикаспийские государства, в том числе и Россия, хорошо знают, что Соглашение о сотрудничестве и дружбе между Ираном и Россией, подписанное 26 февраля 1921 г., и Договор о торговле и мореходстве между Ираном и Советским Союзом, подписанный 25 марта 1940 г., – единственные правовые документы, регулирующие статус Каспийского моря”.
Еще в середине июля 1998 года в Тегеране состоялись переговоры между заместителями министров иностранных дел Ирана М.Сармади и Российской Федерации Борисом Пастуховым.
По их итогам обе стороны категорически высказались против планов прокладки по дну Каспийского моря нефте- и газопроводов и предложили подписать пятистороннее соглашение по охране биоресурсов Каспия. Были сделаны также заявления о стремлении к демилитаризации Каспия.
Российская делегация, по словам Пастухова, убедила иранцев, что разделить прогнозные запасы невозможно, и это – путь в никуда. ИРАНЦЫ ЖЕ ОТМЕТИЛИ, ЧТО НИКОГДА НЕ РАТИФИЦИРУЮТ СОГЛАШЕНИЕ О НЕРАВНОМ РАЗДЕЛЕ КАСПИЯ.
14 декабря 1998 года в Тегеране состоялось подписание соглашения между Национальной иранской нефтяной компанией (NIOC) и нефтяными компаниями – англо-голландской Shell и голландской Lasmo о совместных геолого-геофизических исследованиях на иранском шельфе Каспия.
Территория разведки по проекту должна была составить около 10 тыс. кв. км, оценочная стоимость проекта – 19,8 млн. долларов. Контракт стоимостью 19,8 млн. долларов предусматривает проведение работ в течение 18 месяцев.
АЗЕРБАЙДЖАН ЗАЯВИЛ, ЧТО ИРАН ВКЛЮЧИЛ В ЭТОТ ПРОЕКТ ТЕРРИТОРИЮ АЗЕРБАЙДЖАНСКОГО СЕКТОРА КАСПИЯ. ГНКАР намекнула, что для Shell это соглашение может создать трудности с его перспективами сотрудничества с Азербайджаном.
В заявлении МИД заключение соглашения квалифицировалось как недопустимое, потому что, по мнению Баку, претензии иранской стороны на 20% Каспийского моря противоречат нормам и принципам международного права, подрывают позитивные тенденции, которые наметились в вопросе оформления правового статуса Каспия и имеют целью спровоцировать конфликт, аналогичный азербайджано-туркменскому.
После подписания весной 1999 года в США новых нефтяных контрактов между Азербайджаном и Штатами МИД Ирана также сделал специальное заявление. Пресс-секретарь иранского внешнеполитического ведомства Х.Ассефи сообщил, что его страна считает нелегитимными азербайджано-американские нефтяные соглашения.
Заключенные контракты, как заявил Ассефи, в случае раздела Каспия на секторы приведут к тому, что часть включенных в них контрактных месторождений окажется в иранском секторе. Поэтому проведение любых работ в этом секторе будет рассматриваться Ираном как нарушение его суверенных прав.
Так что Иран давно перешел от слов к делу, например, когда срезал пограничные буи на линии Астара – Гасанкули. Азербайджан же, несмотря на то, что этот конфликт длится много лет, никаких попыток упредить удар не сделал. Мы продолжаем терять свои территории, теперь уже на Каспии…
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год