Г.МАМЕДЗАДЕ
Так называемое “дело Джан-Мирзы Мирзоева” – судебный процесс по делу об убийстве бывшего начальника БВВМУ контр-адмирала Э.Гусейнова продолжается, вовлекая в громкое разбирательство все более широкий круг лиц. В числе последних оказался и руководитель НТО “ИНТЕРГЕО-ТЕТИС” Эльчин Халилов.
– В последнее время ваше имя то и дело называют на процессе об убийстве Э.Гусейнова. Говорят, что вы были связаны с Дж.Мирзоевым?
– В свое время мы оба были избраны депутатами Баксовета. Я верил в Мирзоева, как в порядочного молодого офицера, борющегося за справедливость. Мы стали товарищами, участвовали в разработке ряда экологических программ.
Джан-Мирза неоднократно обращался ко мне за помощью, в частности, когда тогдашний начальник Высшего военно-морского училища (ВВМУ) вице-адмирал Жданов подготовил приказ о снятии Дж.Мирзоева с должности зам. завкафедрой. По мнению Дж.Мирзоева, это было связано с националистическими настроениями Жданова, притеснявшего национальные кадры.
Как депутат, я встретился с Ждановым и напомнил ему, что Дж.Мирзоева можно освободить от занимаемой должности только с разрешения сессии Баксовета. Жданов, в свою очередь, пожаловался на недисциплинированность и дерзость Мирзоева, но приказ аннулировал.
Я долго верил Мирзоеву, но впоследствии стал понимать, что это не тот человек, за которого он себя выдает. Уже будучи зам. начальника училища, Мирзоев продемонстрировал неудержимое стремление к власти и амбициозность. Так он испортил отношения с начальником училища Эдуардом Гусейновым, который не доверял ему серьезных дел, а поручил командовать военным оркестром.
Я предложил Джан-Мирзе примирить его с Э.Гусейновым, на что Дж.Мирзоев ответил: “Когда киты борются, кильки должны плавать подальше”.
После гибели Э.Гусейнова Мирзоев стал исполнять обязанности начальника училища и практически в то же время начал борьбу с министром обороны Мамедрафи Мамедовым, который снял его с должности.
Однако вмешался госсоветник по военным вопросам генерал-майор Нураддин Садыгов, и Мирзоев был восстановлен в должности. Но после этого он испортил отношения и с Садыговым.
М.Мамедов пытался привлечь Джан-Мирзу к уголовной ответственности, тогда его спас бывший в то время заместителем министра обороны Сафар Абиев. После того, как Сафар Абиев стал министром обороны, Дж.Мирзоев был утвержден в должности начальника училища. Но в одночасье перечеркнув добрые отношения с Абиевым, начал сначала кулуарную, а затем и откровенную борьбу с министром.
Причина конфликта – выявленные в ходе проверки в училище серьезные нарушения, в частности хищения на 30 тыс. долларов, в результате чего министр обороны снял с должности его заместителей, а впоследствии и Джан-Мирзу на основе его собственного заявления.
Снятие с должности повергло Дж.Мирзоева в шок, стало очевидно, что на самом деле он не собирался уходить, а просто блефовал. Потом начались бесконечные склоки и обливание грязью Минобороны и его руководства.
Общественность увидела в нем борца, но я знал, что Джан-Мирзу привлекли в свой клан высокопоставленные чиновники, ведущие борьбу с министром Абиевым, пообещав Мирзоеву после так называемой победы высокую должность в министерстве.
– Но ведь и вас обвиняют ( в частности, А.Таиров) в причастности к сговору против Э. Гусейнова вместе с Ровшаном Джавадовым и Дж.Мирзоевым…
– С Ровшаном Джавадовым меня познакомил Дж.Мирзоев. Встречались мы дважды. Последний раз Джанмирза жаловался Р.Джавадову на притеснения со стороны Э.Гусейнова, но никаких угроз в адрес последнего не звучало. Это был обычный разговор, который мог произойти в кабинете любого чиновника. Разве что, прощаясь, Р.Джавадов, наверняка пытаясь морально поддержать Джан-Мирзу, сказал: “Не переживай, кого надо – уберем, кого надо – поставим”.
Тогда я подумал, что Р.Джавадов собирается обратиться к президенту, чтобы сместить Э.Гусейнова и назначить на должность начальника училища Дж.Мирзоева.
Я помню, что во время нашей беседы в кабинет заходил жилистый, абсолютно лысый человек – А.Таиров, которого Джан-Мирза представил мне как школьного друга. Я ни на кого Р.Джавадову не жаловался, хотя не исключаю, что это мог сделать Джан-Мирза и без моего участия и об этом Таиров узнал от самого Джавадова.
Меня возмущают попытки очернить покойного адмирала Э.Гусейнова, который, якобы, “мешал нам в проведении научных работ и пытался подмять под себя чужие идеи”. Большего абсурда не придумаешь: Э.Гусейнову, возглавлявшему самое крупное в Европе Высшее военно-морское училище, не было необходимости брать на себя руководство научной работой, не имеющей к нему отношения.
– А зачем, по вашему, подсудимому А.Таирову надо было обвинять вас?
– Я думаю, что эта версия была подброшена А.Таирову, которому уже нечего терять, самим Дж.Мирзоевым и его адвокатами. Я уже говорил, что Мирзоева и Таирова связывала давняя дружба.
– А зачем Дж.Мирзоеву, с которым, как вы говорите, у вас тоже были хорошие отношения, выступать с обвинениями в ваш адрес?
Несколько раз Дж.Мирзоев говорил мне, что если его не восстановят в должности, то он “всех утопит в грязи”. Я почувствовал, что это угроза и в мой адрес. Он хотел, чтобы наряду с общественными организациями и я включился в акцию защиты “борца за справедливость”. Но я знал подноготную этой игры и не хотел поддерживать ложь.
Я не поддержал Д.Мирзоева в разгар его борьбы с Сафаром Абиевым, поскольку убедился, что все факты и компроматы, которыми он размахивал как флагом, на самом деле блеф.
Как и список приобретенного Минобороны имущества и продовольствия с грифом “секретно”, который Мирзоев расценивал как самый большой компромат, который уничтожит всех. На самом деле этот документ проходил через многие министерства, и особой секретности не представлял.
Секретные документы, которые были у Эдуарда Гусейнова – сожжены, документы, которые оказались у Зии Буниятова – украдены, и т.д. Получается, к чему бы он не прикасался, все концы уходят в воду.
– А что это за военные разработки, которые вы вели с Дж.Мирзоевым?
– Что касается вопросов, связанных с военными разработками, считаю, что Д.Мирзоева склонили к этому. Это помогло перевести обычное уголовное дело в плоскость причастности к каким-то особым закрытым вещам. Он пытается и меня притянуть к этой ситуации.
Акцентируя на этом, Мирзоев выдает информацию, которая к делу никакого отношения не имеет. Меня вообще удивляет, что Мирзоеву дали возможность выступать с заявлениями, в которых предаются гласности секретные факты. Получается, что процесс открыт не для того, чтобы доказать его невиновность, поскольку эта информация никакого отношения не имеет к процессу убийства – все его стремление к открытому процессу в том, что он хотел получить трибуну. Он ее получил.
Кому он поведал эту информацию, добившись открытого проведения процесса и пригласив на него иностранных представителей? Очевидно, что это предательство.
Удивляет другое. Почему службы, которым предписано охранять государственные тайны, не перевели слушание в закрытое русло, чтобы предотвратить возможность выдачи секретной информации? Эти структуры несут такую же ответственность, как и те, кто создал трибуну для Дж.Мирзоева.
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год