Х.ИСМАЙЛОВА
Исходя из основных направлений внешней политики, в МИД осуществлены структурные преобразования. В круг деятельности замминистра Махмуда Мамедкулиева, отозванного некоторое время назад с поста посла Азербайджана в Великобритании, вошли вопросы внешнеэкономических связей Азербайджана, обеспечения прав человека, демократизации и гуманитарных проблем, включая связи с соотечественниками, проживающими за пределами Азербайджана.
– В Азербайджане существовало министерство внешнеэкономических связей с довольно печальной историей: два министра ВЭС были арестованы, а потом эту структуру упразднили. Словом, внешнеэкономические связи всегда были одной из проблемных сфер. Вас это не смущает?
– МИД, используя свои возможности, должен был заниматься и экономическими вопросами, создавая необходимые условия для развития внешнеэкономических связей Азербайджана, привлечения инвестиций, технологий и т.д. Но, к сожалению, определенное время эта работа не проводилась. Есть даже такие посольства, в которых мы не имеем экономических сотрудников.
Правда, сейчас эти проблемы решаются. Сегодня, когда идеологические барьеры между странами практически устранены, основным направлением внешней политики любого государства становится экономика. В работе практически всех внешнеполитических ведомств мира во главу угла ставятся экономические интересы стран.
Британский Foreign office – один из старейших дипломатических институтов мира – в последние годы активно занимается вопросами, связанными с экономическими интересами страны. В ряде миссий сокращаются штаты политических офицеров, и на эти вакансии назначаются экономические.
Дипломатия стала экономической. Мы тоже работаем в этом направлении. Для этого МИД и министерства так называемого экономического блока должны координировать свою деятельность.
Допустим, бизнесмен из какой-то страны собирается приехать в Азербайджан, вложить инвестиции в ту или иную сферу экономики. Он, безусловно, обращается в первую очередь в посольство Азербайджана в своей стране и пытается получить информацию: во что можно вложить деньги в Азербайджане, каковы условия для развития предпринимательства, каков налоговый режим и так далее. Лишь получив первичную информацию, он делает второй шаг – приезжает в нашу страну.
Но возможен и другой вариант. После визита в посольство бизнесмен отказывается от этой страны и идет в другое посольство. Во избежание такого поворота событий нужно, чтобы в посольствах работали квалифицированные сотрудники-экономисты, которые смогут четко описать ситуацию в Азербайджане, объяснить, какой в стране инвестиционный режим, ознакомить с законодательством, с ситуацией в отдельных сферах экономики. На основании этого разговора инвестор решит, стоит ли ему ехать в Азербайджан или все-таки лучше будет поехать, допустим, в Казахстан.
Нетрудно угадать, как решается эта дилемма, когда бизнесмен не находит такого сотрудника в посольстве или перед ним появляется непрофессионал.
– Но может возникнуть другая проблема – кадровая. Недостаток дипломатов-экономистов уже чувствуется?
– Есть проблемы, но не потому, что у нас нет кадрового потенциала. В Азербайджане есть Государственный экономический университет, другие вузы, готовящие кадры в этой области. Вопрос в том, что мы до сих пор не занимались этой работой активно и, следовательно, не искали такие кадры. Сегодня мы идем в экономические вузы, ищем по другим каналам специалистов по международным экономическим отношениям.
Требования очень строгие. Знание языков, экономические знания, общий кругозор и специфические для дипломатов навыки. За последние 5 – 6 месяцев мы взяли на работу немало перспективных молодых людей. То есть кадры есть. Просто их нужно найти, изложить картину роста их профессиональной карьеры.
– Такое впечатление, что зарубежных инвесторов привлекает в Азербайджане только нефть…
– Я так не считаю. Просто в нефтяном секторе разрабатываются проекты, требующие огромных инвестиций. Поэтому между объемом иностранного капитала, вложенного в нефтяной сектор, и инвестициями в другие сферы – большая разница. В нефтяной сфере практически нет ни одного контракта, который стоил бы меньше миллиарда.
Для сравнения возьмем ситуацию в авиации. Был построен новый международный аэропорт, закуплено оборудование, построен Центр управления воздушным движением и сейчас готовится проект по строительству грузового терминала. На все это потрачено не более 200 миллионов долларов. Примерно столько же вкладывается в инженерное изучение нефтепровода Баку – Джейхан.
Поэтому я считаю, что сравнивать ситуацию с инвестициями в нефтяной и ненефтяной секторы, беря за основу цифры, неправильно.
– Публикации об экономике Азербайджана в зарубежных СМИ сосредоточиваются на двух темах – нефть и коррупция. Как вы думаете, можно разрушить этот стереотип? Дает ли основания для оптимизма внутренняя ситуация в экономике Азербайджана?
– В последние дни я анализировал публикации об Азербайджане. Я бы не сказал, что ситуация так драматична. Положительными можно считать ежегодный отчет ЕБРР, отчет по инвестициям в Азербайджан, подготовленный в Великобритании. Правда, есть и неприятные публикации об Азербайджане, например, обзоры, подготовленные в прошлые годы Economics Intelligence Unit. И все же, с моей точки зрения, материалы, которые публикуются об Азербайджане, становятся все более и более благоприятными.
– Но ведь компании из Азербайджана уходят…
– Кто то уходит, кто-то приходит. Кто-то уходит, потому что бизнес не получился, кто-то уходит по другим причинам. Нефтяной сектор под серьезным контролем государства. Там специфичный налоговый режим, большие перспективы.
Что касается ненефтяного сектора, там, безусловно, есть свои проблемы. Но в принципе я думаю, что в Азербайджане климат для инвестиций благоприятный.
Что касается причин ухода некоторых компаний, я считаю, что проблемы в этой сфере есть. И самая существенная из них – наши чиновники. Скорее всего часть компаний, покинувших Азербайджан, сделала это не потому, что у нас в стране нет возможностей для бизнеса. А потому, что есть такие чиновники, которые из-за своих корыстных интересов препятствуют нормальному, здоровому бизнесу в Азербайджане. Препятствуют они не только иностранным инвесторам, но и своим. И если мы сможем исправить ситуацию в этом направлении, безусловно, поток инвестиций в Азербайджан возрастет.
– Сложилась такая практика. Президент проводит совещание, где наказывает прекратить необоснованные проверки…
– … Какое-то время идет нормально, а потом все начинается заново. Предпринимательская деятельность должна проверяться только фискальными органами. Сегодня на пути развития экономики Азербайджана основное внимание должно быть уделено искоренению злоупотреблений чиновничества. Может быть, полное искоренение нереально, но сокращение таких негативных явлений поможет развитию экономики.
Второе, необходимы реформы для дальнейшего улучшения законодательно- инвестиционного климата в Азербайджане. Можно, например, некоторые принципы, задействованные в нефтяном секторе, распространить и на другие сферы экономики.
– На инцидент на Каспии правительство Великобритании и сама компания bp отреагировали странным образом. Это создало мнение, что ради интересов в Иране эта компания согласится пожертвовать контрактом с Азербайджаном….
– Это мнение ошибочно. Я не согласен с тем, что bp согласна пожертвовать своими интересами в Азербайджане. Не знаю, на какую информацию ссылаетесь вы, но официальная стратегия английского внешнеполитического ведомства не дает оснований для сомнения.
У Великобритании в области нефтегазового сектора на данный момент четыре приоритета. На первом месте стоит Азербайджан. Это официальные данные. Британская сторона просто выразила желание, чтобы Азербайджан и Иран решили этот вопрос между собой. Но отказа от контракта по структуре “Алов – Араз – Шарг” не будет. Британские компании долго изучали все, в том числе и юридические вопросы, прежде чем подписать этот контракт. Я думаю, что они взвесили и претензии Ирана на это месторождение. И если они имеют какие-то интересы и в Иране, то они учитывались и тогда. И в конечном счете контракт был подписан и ничто не помешает его реализации.
– Согласно контракту Азербайджан обязался обеспечивать безопасность работ, но, по всей видимости, выполнить это обязательство не может.
– Нам надо подумать и решить, как сделать так, чтобы bp смогла продолжить свою работу на месторождении. А если вы имеете в виду то, что мы должны были послать туда корабли и действовать так же, как и другая сторона, то это было ни к чему. Все проблемы должны решаться путем переговоров, и я думаю, что так и будет.
Наша позиция верная. Применение силы – это старый и не оправдавший себя метод, который дивидендов не принесет.
– Азербайджанское руководство отрицает существование политических заключенных, а Совет Европы требует пересмотра их дел…
– Права человека – вопрос доминирующий в наших отношениях с Советом Европы. Я не считаю, что у нас нет никаких проблем в этой сфере. Но вместе с тем за последние 3 – 4 года проделана огромная работа. Я регулярно участвовал в заседаниях СЕ в течение четырех лет, пока Азербайджан шел от статуса специально приглашенного к полноправному членству. За эти 4 года мы добились многого. Но процесс демократизации постоянен. Нельзя сказать, что какая-то страна достигла идеала в этом плане. Демократия имеет начало, но у нее нет конца.
Что касается политзаключенных, то Совет Европы основывается на информации наших правозащитников. Наша позиция заключается в том, что у нас политзаключенных нет. Например, можно ли людей, с оружием в руках пытавшихся свергнуть конституционный строй, отнести к политическим заключенным?
– Но есть и Искендер Гамидов, Сиявуш Мустафаев…
– Никто в Азербайджане не арестован за свои убеждения. Все эти люди были судимы за определенные преступления.
– Но правозащитники утверждают, что им эти статьи просто “пришили”.
– Одни будут утверждать, что “пришили”, другие – обратное. Проблема в том, что до сих пор четкого определения, кто они – “политзаключенные” – нет. Почему, допустим, в отношении Азербайджана конкретный случай может попасть под это определение, а аналогичный случай во Франции – нет. Совет Европы сам признает, что до сих пор ясного и четкого определения этого термина нет. Я считаю, что те люди, которых правозащитники представляют политзаключенными, таковыми не являются.
Что касается вообще ситуации с правами ччеловека, нарушения права на свободу собраний и так далее, то проблемы есть. Если кого-то избили, какое-то учреждение закрыли, то с такими явлениями нужно бороться. И мы работаем в этом направлении. Ведь проблема в том, что наша полиция еще не освободилась от советских стереотипов. В органах МВД работают люди, которые еще не привыкли жить в новых реалиях, в условиях демократии. То есть это люди, которые не соответствуют требованиям сегодняшнего дня. Мы совместно с европейскими структурами реализуем программу по обучению сотрудников полиции, проводим тренинги, семинары. За один-два года это трудно сделать. Надо просто набраться терпения.
– Мы не смогли заблокировать вступление в СЕ Армении, которая нарушила права миллиона граждан Азербайджана, из-за агрессии этой страны ставших беженцами. Как на ваш взгляд, это упущение поправимо?
– Я считаю, что это не было упущением. 28 июня прошлого года, когда ПАСЕ обсуждала решение о приеме Азербайджанской Республики в эту организацию, я выступил на этом заседании и сказал, что мы – делегация Азербайджана – не против вступления Армении в СЕ, несмотря на то, что из-за военной агрессии этой страны пострадало около миллиона наших жителей и эта страна нарушила права всего азербайджанского народа. Я обосновал эту позицию тем, что будущее Азербайджана связано с демократизацией и развитие демократии в Азербайджане невозможно, если по соседству будут недемократические страны. Поэтому мы согласны с тем, чтобы Армения вступила эту организацию, которая сможет проследить за тем, чтобы там проходили демократические реформы, чтобы эта страна впредь не нарушала права ни своих граждан, ни граждан других стран. Так что ни в коем случае это не упущение.
– Идут структурные изменения в правительстве. Ожидалось, что в результате количество чиновников уменьшится, а качество их работы улучшится. В МИД какие-то изменения происходят?
– В какой-то мере задача сократить число чиновников была, но я не думаю, что именно это было целью реформы. Цель – создание аппарата эффективного управления. В МИД стоит вопрос ни столько количественный, сколько качественный. Необходимо посмотреть, все ли наши сотрудники отвечают требованиям, которые сегодня предъявляются службе внешней политики.
Уже намечено провести всеобщую аттестацию, которую мы планируем начать с 1 ноября. Мы представили министру свои предложения, и я думаю, что вопрос кадровой подготовки должен быть основным в нашей деятельности.
Кадровая политика должна быть прозрачной. Все назначения должны быть на конкурсной основе. Не просто взяли и послали кого-то, а чтобы назначались самые достойные. Мы хотим, чтобы в МИД была кадровая комиссия, которая занималась этими вопросами.
Мы ставим серьезные требования к тем, кто хочет работать в МИД. Это, безусловно, знание английского, так как солидная часть поступающих к нам документов именно на этом языке, желательно, конечно, знание и других языков. Кандидаты должны разбираться в вопросах международного права, международных экономических отношений, обладать широким кругозором, знаниями во многих областях. Эти люди представляют за рубежом страну и по ним складывается впечатление об Азербайджане.
– Вы были одним из немногих послов, встречающихся с оппозиционерами, которые приезжали в Лондон.
– Я исходил из того, что они – граждане Азербайджана. Если кто-то приезжал из Азербайджана и хотел встретиться с послом, независимо от его взглядов и убеждений, я принимал этого человека. Это не означает, что я принимал и его взгляды. Иногда мы беседовали и на политические темы. Я пытался убедить их в том, что я думаю по тому или иному вопросу, или они пытались доказать свою точку зрения.
– Вы также почетный председатель Конфедерации предпринимателей. Насколько ваша дипломатическая деятельность перекликается с деятельностью в этой области?
– Будущее Азербайджана в экономическом развитии. А сильная экономика может быть только через развитие частного предпринимательства. Это – аксиома. Опыт Советского Союза показал, что мощнейший в мире ядерный комплекс не смог спасти страну, развалившуюся по причине слабой экономики.
Я всегда считал, что для развития бизнеса необходима государственная поддержка. Но вместе с тем было необходимо создание самими предпринимателями такого объединения, которое занялось бы их проблемами, и даже лоббировало определенные реформы в этой области. Поэтому, когда мне стало известно, что группа предпринимателей в Азербайджане хочет создать такую структуру, дал согласие стать почетным председателем этой организации.
Она действует всего два года, и уже в ее рядах около тысячи членов. Причем это не просто отдельные предприниматели, фирмы, а целые союзы, объединения. Например, Ассоциация коммерческих банков, Союз фермеров Азербайджана и т.д. Конфедерация признана как работодатель в Азербайджане.
– Сами вы занимались бизнесом?
– Нет, за исключением короткого периода в Москве, когда после ухода из КГБ и до прихода сюда, в МИД, я работал в коммерческом банке в Москве в качестве вице-президента. Но это было очень недолго.
– Говорят, что вы в этой конфедерации для того, чтобы держать под контролем предпринимательство в Азербайджане…
– Это абсолютно неверно. Я никогда не задавался такой целью. Вообще ставить перед собой задачу контролировать бизнес – недальновидно и бессмысленно. Ведь двигатель бизнеса – это конкурентная среда. А если рынок, предпринимательство будут контролироваться, то это превратится во что-то вроде монополии. А монополии, показал опыт, не выживают.
Скажем, сегодня есть “крыша” , а что будет завтра, когда этой крыши не будет? Такие тенденции есть во многих странах. Есть, наверное, и в Азербайджане. Но эта тенденция нездоровая. Вот в чем дело.
– Какие, по-вашему, главные проблемы у предпринимателей в Азербайджане? Что вы думаете об азербайджанских инвесторах, вкладывающих свои деньги в других странах?
– Я слышал, что некоторые предприниматели вкладывают деньги в других странах, но не считаю, что это хорошо – Азербайджан сам нуждается в инвестициях. Я бы сказал, что это не очень патриотично. Но их тоже можно понять, если предприниматель в Азербайджане встречает сопротивление чиновников…
Я хочу, чтобы наши бизнесмены также поняли важность меценатства. (Показывает папку, на которой написано “Гаджи Зейналабдин Тагиев”). У нас появилась идея поставить спектакль о Гаджи Зейналабдине Тагиеве. Я ознакомился с материалами о его жизни и деятельности. Надежда Исмайлова подготовила даже сценарий киноромана. Человек не просто зарабатывал деньги, а делал очень много для людей – школы, водопровод и т.д. Казалось бы, зачем ему все это нужно? Но он думал о будущем. Создавая школу для девушек, он думал о будущем народа и оставил о себе добрую память.
– Каковы ваши амбиции, в хорошем смысле этого слова? Ведь есть же предел, которого вы хотите достигнуть.
– Безусловно, у каждого человека есть желания. Но я думаю, что наряду с этим должно быть и ощущение своих возможностей. А то есть люди, у которых амбиции намного опережают возможности. Я люблю работу, которой я занимаюсь. Мне нравится чувствовать полезность того, что я делаю, видеть результаты моей работы. Я не кривлю душой, это действительно то, что я думаю.
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год