Новым президентом Национальной академии наук стал Махмуд Керимов. Сын известного искусствоведа Керима Керимова, он до последнего времени возглавлял Сектор радиационных иследований НАН.
– Наша газета присоединяется к поздравлениям в связи с вашим избранием президентом НАН. Правда, выборы академиков были сложными и вызвали неоднозначную реакцию в обществе. Как по-вашему, они прошли демократично?
– Я считаю, что выборы прошли вполне демократично, на конкурсной основе в соответствии с уставом.
– А почему итоги первого тура были аннулированы, устав это допускает?
– Было шесть мест, а избран всего один кандидат. Места пропадали. И потому результаты голосования были аннулированы. Разве это обстоятельство не говорит о демократичности? Если места есть, то почему не избрать людей? Это тем более важно, что НАН сегодня нуждается в обновлении своего состава. В нее должны войти люди, которые работают на прогресс. Что же касается выборов президента НАН, то все 50 академиков проголосовали за.
– Высказывается и такое мнение, что у Азербайджана нет средств на содержание академии, да и вообще такая структура не нужна. В США, к примеру, ее нет, однако не скажешь, чтобы уровень американской науки от этого пострадал…
– А что же тогда такое нью-йоркская академия наук? Не важно, как называется объединение ученых – НАН или как-то еще. Академия – это центр научных исследований, где проводятся фундаментальные и опытно- конструкторские работы. Это – та структура, которая обеспечивает наиболее рациональное использование научного потенциала.
Высказывалась идея передать функции академии университетам. Однако, на мой взгляд, это было бы не лучшим решением. У академии и университетов разные функции. Задача университетов – готовить специалистов, кадры. А в системе академии ученый прежде всего реализует себя как исследователь.
Есть и другие доводы. К примеру, одно только получение искусственного алмаза оправдало все существование академии за всю ее историю. Правда, иногда можно безрезультатно десятилетиями вкладывать в науку. И потом вдруг, на 11-й год, получить открытие, которое все окупит. От науки нельзя ожидать сиюминутного эффекта. Надо просто понимать, что самый ценный продукт – интеллектуальный, и им следует умело распоряжаться на рынке.
– И что вы собираетесь сбывать, у нас есть такой продукт?
– У ученых Азербайджана есть прекрасные разработки. И если они пока не находят применения у нас в стране, это не означает, что наука никому не нужна. Надо заинтересовать партнеров в других странах. Уже сегодня к нам обращаются по поводу разработок в кристаллографии, математике, химии, биологии и других областях. К сожалению, эти разработки пока не востребованы, поскольку наша экономика еще не в таком состоянии, чтобы быстро их реализовывать.
Хотя радует, что начинает работать система грантов. К примеру, наш сектор получил грант в размере 200 тысяч долларов. НАН – не нахлебник у государства. Это – ребенок, которому надо помочь встать на ноги. Следует с пониманием отнестись к тому, что сегодня мы не очень богатая страна. Конечно, непросто содержать 7-тысячную армию ученых НАН. Однако государство не отказывается ее финансировать. Некоторые страны, к примеру Казахстан, ликвидировали академию. А теперь жалеют и срочно создают ее заново.
– Собираетесь ли вы реформировать систему академии? И если да, то в каком русле будет проходить этот процесс, какие направления выживут, какие отомрут?
– Пока я об этом ничего сказать не могу. Таких проектов еще нет. Все эти вопросы будут решаться новым составом президиума. Но, на мой взгляд, структура академии должна быть более мобильной.
– Вы думаете, удастся что-то сделать в условиях, когда доктор наук получает меньше, чем сержант полиции?
– Я надеюсь, что в ближайшем будущем положение изменится. Во всяком случае повышение оплаты труда научных работников ожидается.
– Не секрет, что в Азербайджане сегодня наблюдается большая “утечка мозгов”. Собираетесь ли вы остановить отток отечественной научной мысли за рубеж?
– Я не считаю этот процесс “утечкой мозгов”. Если эти мозги находят применение в лабораториях Кембриджского или, к примеру, Оксфордского университетов, так это же прекрасно. Что в этом плохого? Пусть обогащаются, набираются опыта. Мозг-то не перестает от этого быть азербайджанским.
– Как сказать… Рассказывают, что одного известного азербайджанского математика, работающего в настоящий момент в Турции, по радио назвали великим турецким ученым…
– Значит, этот ученый сам это позволил.
– На какой стадии находится ваш проект по изучению радиоактивных выбросов с армянской АЭС в реку Араз?
– Как известно, на мецаморской атомной станции используется водяное охлаждение реактора. А вода в реактор поступает с приграничной реки Араз и затем вновь сливается в эту же реку. По идее, вода от этого не должна становиться радиоактивной. Но если в воде попадаются радиоактивные частицы, то тогда эта вода может стать опасной для человека.
Следует отметить, что этим обеспокоены и армянские ученые, что послужило поводом для начала совместного проекта ученых Азербайджана и Армении по изучению радиоактивных выбросов. Мирная идея двух конфликтующих стран сразу же нашла отклик и понимание в международном фонде ICSU (штаб-квартира в Париже), который согласился ее финансировать. Поддержало проект и ЮНЕСКО, которая в число своих приоритетных программ включило уже не только культурные темы, но и экологические.
Изучение мецаморской АЭС важно еще и потому, что она располагается в сейсмоактивной зоне. В данный момент проект находится на рассмотрении МАГАТЭ, и к нему будут привлечены Турция и Иран также граничащие с Арменией.
– А вообще правильно ли в XXI веке использовать атомные электростанции?
– Это вынужденная мера. Хотя сегодня Европа предпочитает использовать энергию Солнца. Во многих странах существует даже система льгот для тех, кто работает в этом направлении. Энергия Солнца неисчерпаема, но пока эта технология обходится слишком дорого. Хотя, по моему глубокому убеждению, если бы миллиарды, потраченные на строительство атомных электростанций, были израсходованы на строительство солнечных коллекторов, то уже была бы отдача.
– А правда ли, что армяне превратили Физули и Агдам в могильник для радиоактивных отходов?
– Мне такие факты не известны. Все операции с радиоактивными отходами находятся под жестким международным контролем. И если бы такие факты имели место, то, думаю, МАГАТЭ уже наложило бы штрафные санкции, вплоть до закрытия станции.
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год