Соседство Армении и Ирана, активность ПКК, “чеченский фактор” – вот далеко не полный перечень источников “террористической опасности” для Азербайджана.
Обострение криминогенной ситуации в Баку в последние недели стало причиной очередной перепалки между министром внутренних дел Азербайджана Рамилем Усубовым и независимой прессой. В числе прочего, в центре внимания журналистов оказалось убийство в Баку чеченского генерала Магомада Кариева и гибель на дагестанской границе азербайджанского милиционера при попытке задержать, как полагают, приехавших из России его убийц.
Однако это событие, воспринятое в Баку многими как сугубо криминальная сенсация, может оказаться первым проявлением куда более опасных процессов, свидетельствующих о появлении в Азербайджане нового – и весьма серьезного – фактора риска – терроризма. После окончания холодной войны тема противостояния терроризму становится в современном мире все более “обсуждаемой”.
Причем если раньше на международных встречах тема противостояния терроризму поднималась главным образом по инициативе США, то теперь она стоит в повестке дня практически всех встреч и переговоров в рамках СНГ, где еще недавно “терроризм” воспринимался как нечто из раздела зарубежной криминальной хроники.
Нельзя сказать, что в Азербайджане о терроризме и его потенциальной опасности для нашей страны не думали вообще. На официальном компьютерном сайте президента Азербайджана имеется даже специальный раздел, посвященный активности армянских террористов и на территории Азербайджана, и в мире.
В Баку прошло несколько шумных судебных процессов, в том числе над гражданином России Хатковским, завербованным армянскими спецслужбами и направленным ими в Азербайджан для совершения террористических актов, и несколькими боевиками из лезгинской сепаратистской группировки “Садвал”, также прошедшими подготовку в специальных центрах и лагерях на территории Армении.
Был у нашей страны и опыт “внутреннего” политического террора: неудавшейся попытке военного переворота осенью 1994 года предшествовали убийства вице-спикера парламента Азербайджана Афияддина Джалилова и начальника Особого управления при президенте Шамси Рагимова. Позже, к счастью, наступила пауза. Активность армянских террористов в Азербайджане явно пошла на убыль, террористических группировок, готовых начать “партизанскую войну в каменных джунглях города” по примеру “Роте армее фракцион”, “Красных бригад” или “Аксион директ”, в Азербайджане тоже не появилось.
Но так ли это на самом деле? И не является ли наша уверенность, что опасности терроризма в Азербайджане не может быть, потому что не может быть никогда, самообманом? Увы, даже самый беглый анализ ситуации не оставляет сомнений: в скором времени риск “террористической активности” в Азербайджане может многократно возрасти. Более того, у этой самой активности могут внезапно обнаружиться весьма влиятельные и достаточно неожиданные “спонсоры”, имеющие богатый опыт подобного рода деятельности. И причины этой самой опасности, как ни парадоксально это звучит, следует искать в той самой “нефтяной дипломатии” Прикаспийского региона, драматическом развитии событий на Ближнем Востоке и в росте антиамериканских настроений в Персидском заливе.
КАСПИЙСКАЯ НЕФТЬ: ЧАС НАСТАЛ
В азербайджанской прессе, главным образом оппозиционной и независимой, продолжается дискуссия о причинах падения интереса потенциальных инвесторов к Азербайджану. Между тем на недавней пресс-конференции посол США в Азербайджане Росс Уилсон говорил о начале в Азербайджане нового “нефтяного бума”. В самом деле, не заметить нового всплеска интереса потенциальных западных инвесторов, прежде всего американских, к Азербайджану уже невозможно. Новый президент США Джордж Буш упомянул разработку углеводородных запасов Прикаспийского региона в числе приоритетов национальной энергетической программы. И США уже готовы перейти от слов к делу.
Семинар по финансированию каспийских нефтяных проектов, который намечено провести параллельно с выставкой “Нефть и газ Каспия”, может оказаться поворотным событием: за намерением американских финансово-политических структур ознакомить представителей работающих в Азербайджане нефтяных компаний с грантами и программами, предоставляемыми американскими агентствами и банковскими структурами, угадывается готовность укрепить финансовую поддержку каспийских нефтяных проектов. И вряд ли корни этого интереса следует искать исключительно в связях многих персон из нынешней администрации США с нефтяными кругами, о чем говорилось еще во время предвыборной кампании.
Причин торопиться с выводом на мировой рынок каспийской нефти у США более чем достаточно. Мировой нефтяной рынок в последние месяцы и годы находится в состоянии перманентной лихорадки, имеющей не столько экономические, сколько политические причины. Президент председательствующей сегодня в ОПЕК Венесуэлы Уго Чавес, известный своим радикальным антиамериканизмом, открыто играет “на повышение” цен на нефть, которые и так уже едва выдерживает западная экономика. И антиамериканская политика Чавеса может найти отклик у традиционных хозяев нефтяного рынка – арабских шейхов Персидского залива. Заметен рост популярности радикальных исламистов в странах Залива.
Катар выступил инициатором созыва внеочередной встречи министров иностранных дел стран ОИК, где предполагалось обсудить положение на Ближнем Востоке. В ОАЭ организовывали сбор камней и рогаток в помощь палестинской “интифаде”. В Саудовской Аравии муллы призывали к “священной войне” не только с Израилем, но и с США, причем утверждали, что “мишенями” являются и военные, и гражданские лица. Выходцы из саудовской суперрадикальной оппозиции, впервые заявившей о себе во время неудавшегося мятежа Джухеймана вскоре после исламской революции в Иране, все чаще оказываются на первых ролях в мире международного терроризма.
Достаточно вспомнить Усаму бен Ладена. Выходцем из Саудовской Аравии, а не иорданцем, вопреки распространенной версии, является и небезызвестный Хаттаб. За плечами саудовских оппозиционеров по крайней мере один угон гражданского самолета. Несмотря на всю жесткость и авторитарность режимов в странах Залива, игнорировать рост подобных настроений не могут даже правящие семьи “нефтяных эмиров”. Не говоря уже о том, что и в их среде тоже находятся люди, мечтающие поставить Запад на колени. И “нефтяной кран” был и остается самым действенным и проверенным способом.
Однако и Запад усвоил уроки “нефтяного кризиса” 70-х годов, ставшего результатом политического “нефтяного эмбарго” в ответ на поддержку Израиля ведущими западными державами. Альтернатива очевидна – Прикаспий и, прежде всего, Азербайджан.
“НЕФТЯНОЙ ТЕРРОРИЗМ”
С одной стороны, подобное развитие событий открывает перед Азербайджаном радужные перспективы: приток инвестиций, высокий уровень международной поддержки и т.д..
Собственно говоря, об этом и говорил посол США в Азербайджане на вышеупомянутой пресс-конференции. Однако вместе с тем Азербайджан оказывается вовлеченным в очень масштабные политические игры. Очевидно, что к противникам выхода на мировой рынок, да еще к тому же под явным западным патронажем, прикаспийской нефти теперь добавляются и арабские шейхи. И дело не только в грядущем падении цен на “черное золото”: важнее для них перспектива потери монопольного контроля над “нефтяным рынком”. В свое время начало разработки нефти в Северном море помогло справиться с “нефтяным кризисом” 70-х и раскололо некогда единый арабский фронт.
Но если повлиять на политику Великобритании и Норвегии в этом вопросе ближневосточным радикалам было трудно, то Азербайджан – дело иное. Не следует забывать, что террор на Ближнем Востоке, в особенности в арабской среде, не просто допустимый метод политической борьбы – нередко это еще и основной инструмент политики. И если заинтересованность радикальных арабских кругов в срыве нефтяных проектов на Каспии станет критической, то тут уже никто не сможет дать гарантии, что ближневосточные террористические группировки не нацелятся на Азербайджан. Если это уже не произошло.
И условия для начала “террористической войны” в Азербайджане сегодня благоприятные. Прежде всего, это протяженная и весьма прозрачная граница с Ираном, одним из ведущих “спонсоров” терроризма на Ближнем Востоке.
Показательно, что в самом Тегеране своих связей с “Хезболлах”, “Джихад ислами” и т.д, не отрицают, а просто считают их не террористами, а “бойцами палестинского сопротивления”. Попытки Ирана если и не развязать в Азербайджане террористическую войну, то по крайней мере создать соответствующую “подпольную сеть” на основе ИПА уже имели место. Заслуживают внимания и деятельность в Азербайджане ПКК, чьи активисты уже малюют свои лозунги, причем на турецкой латинице, на стенах домов в Баку. В Баку уже раздавали листовки и значки этой организации, тут задерживали членов ПКК.
А недавно в Нахчыване начался суд над группой боевиков ПКК, пытавшихся проникнуть из Ирана в Армению по территории Азербадйжана, Кстати говоря, наличие в Азербайджане сети ПКК признал и Абдулла Оджалан. Невооруженным глазом заметна активизация в Азербайджане и террористов, действующих под исламистскими лозунгами: шумный судебный процесс над членами группировки “Джейшуллах”, планировавшими даже террористический акт против американского посольства в Баку, “исламский след” в убийстве экстрасенса Этибара Эркина и его сыновей, подозрение, что и в убийстве главы офиса Национального республиканского института США в Азербайджане Джона Элвиса не обошлось без “исламистов” и т.д.
Однако обилие подобного рода подозрений, слухов, версий и даже подтвержденных в судебном порядке фактов не изменило, похоже, общественного сознания: все вышеперечисленное не воспринимается у нас как “прямая и реальная угроза безопасности”. Правда, пока что речь идет о доморощенных группировках, с которыми правоохранительные органы справляются.
“ТЕРРОРИСТЫ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ”?
Не менее интересные процессы происходят и в соседней Армении. Здесь уже собрался практически весь цвет международного армянского терроризма: от Вазгена Сислияна до Варужана Карапетяна, недавно освобожденного из французской тюрьмы. Растет активность в Армении и ПКК. А “партнерство” между арабскими и армянскими радикальными кругами доходит уже до того, что Ясир Арафат, комментируя необходимость передачи армянских кварталов Иерусалима под палестинский контроль, заявляет: “Мы и армяне – один народ”.
А “Хезболлах”, как это недавно было в Ливане, вновь вернулась к использованию армянских террористов, прошедших подготовку на Кипре. Таким образом, картина напоминает разложенные на столе детали, которые осталось только собрать в единый механизм и нажать кнопку. И вот тут уже совершенно неожиданную роль может сыграть “чеченский фактор”. Как и в арабской, в чеченской среде терроризм не воспринимается как нечто преступное и недопустимое.
Связи сторонников независимой Ичкерии с радикальными кругами на Ближнем Востоке и в странах Залива – факт общеизвестный. Своих симпатий к бен Ладену вице-президент Чечни Ваха Арсанов и даже глава чеченского представительства в Баку Али Асаев и не думают скрывать. Более того, чеченских боевиков видели и в тренировочных лагерях организации “Черный сентябрь” – той самой, в рядах которой некогда состоял основатель АСАЛА Акоп Акопян, и чьи боевики (с его, кстати, участием) устроили резню израильских спортсменов в Мюнхене.
К тому же среди проживающих в Баку беженцев из Чечни немало тех, кто уже имеет боевой опыт, а нередко прошел и диверсионную подготовку. А отношения между официальным Баку и чеченской диаспорой становятся все более напряженными. Так что причин для беспокойства достаточно. И это еще не все. Чеченские “специалисты” могут оказаться для местных “пропуском” в мир международного терроризма. К каким последствиям это может привести, видно на примере узбекского ИДУ, первой на территории бывшего СССР организации, официально внесенной госдепартаментом США в список международных террористических группировок.
Сближение между чеченскими, палестинскими, радикальными саудовскими и армянскими террористическими группировками, таким образом, налицо. Как и рост политической активности вокруг Азербайджана. Принято считать, что терроризм сам по себе, конечно, вряд ли может привести к смене политического строя в стране.
Однако даже в странах с развитой политической системой, имеющей большой “запас прочности”, он был и остается одним из самых действенных механизмов накаливания общеполитической ситуации, которая, в свою очередь, может быть использовано для чего угодно: от обоснования введения “жестких мер” до дискредитации авторитета власти.
В наших условиях, с весьма важной ролью “личностного фактора”, причем как во властных структурах, так и в оппозиции, индивидуальный террор может показаться кому-то весьма действенным механизмом политической борьбы. Не говоря уже о том, что терроризм – это надежный способ отпугнуть инвесторов, сделать страну небезопасной для проживания и т.д.
Классический пример – Ливан – некогда одна из самых развитых и богатых стран Средиземноморья, превратившаяся в арену перманентной войны всех со всеми. И это тем более удивительно, что у Азербайджана уже был по крайней мере один шанс убедиться, к каким именно последствиям приводит игнорирование опасности терроризма. Речь идет о Нагорном Карабахе. Взаимосвязь национал-сепаратизма и терроризма – это тема отдельного разговора.
Причин, ввиду которых национал-сепаратистские движения скатываются к терроризму, множество, и применительно к армянскому терроризму в Турции Жирайр Либаридьян, американский историк армянского происхождения, охарактеризовал происходящее с предельной откровенностью: “В целом, похоже, политическое насилие и, в особенности, политические убийства вошли в жизнь армянского общества, как реакция против репрессивных регионов Османской и Российской империй до первой мировой войны. Империй, которые не оставляли пути, мирного пути для армян достичь какого-то прогресса.
Что касается именно армян, в отличие от более крупных сообществ людей, к примеру, самих турок или русских, то их неспособность из-за малочисленности влиять на большие события в империях, частью которых они являлись, похоже, направила их на более индивидуальный тип акций, каковым является политическое убийство”. Потом ту же нехитрую идеологическую схему:
“Угнетатели из столицы не оставили нам выбора, единственный оставшийся нам путь защитить свои права – это террор” и т.д. – брали на вооружение представители других национал-сепаратистских течений, которые в мире без колебаний признаются террористическими: ПКК, вознамерившаяся создать “независимый Курдистан” на части территории Турции, ИРА, имевшая те же планы в отношении Северной Ирландии, ЭТА, чья основная цель – независимость страны басков и т.д.
Показательно, что и начинался карабахский конфликт как классическая “террористическая война”: с подпольными складами оружия, убийствами из-за угла, взрывами автобусов и поездов, нападениями на автомобили и т.д. Уже потом, весной-летом 1992 года, на пятом году собственной истории, он перешел в крупномасштабные боевые столкновения. И единственной чертой, которая по сути дела отличает Карабах от той же Восточной Анатолии, сектора Газа и т.д., является именно “расклад сил”.
А то обстоятельство, что в Азербайджане силовые структуры не сумели справиться с активностью террористов в Нагорном Карабахе, позволили им взять под контроль обширные территории, установить сухопутную связь с Арменией и т.д. К счастью, противникам очередного “нефтяного бума” в Азербайджане еще не удалось реализовать лозунг, весьма популярный в среде армянских националистов в конце восьмидесятых: “Превратим Азербайджан в Ливан, а Баку – в Бейрут”. К сожалению, мы слишком уверены, что этого не может быть, потому что не может быть никогда.
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год