НУРАНИ
Нельзя не заметить, что в последние недели обстановка вокруг статуса Каспия начинает накаляться, причем попытки Азербайджана и Казахстана продвинуть переговоры хотя бы на двустороннем уровне тут же наталкиваются на сопротивление России, Ирана и Туркменистана.
По сообщению агентства “Туран” со ссылкой на правительственные источники в Казахстане, МИД этой страны предложил заключить двустороннее соглашение с Азербайджаном о разграничении дна Каспия по модифицированной срединной линии.
Немедленно отреагировали в Тегеране. “Туран” со ссылкой на пресс-службу движения “Единый Азербайджан”, сообщает, что духовный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи, выступая 3 мая в иранском каспийском порту Энзели, заявил, что Тегеран признавать двусторонние договоры прибрежных стран относительно правового статуса Каспия не будет.
По его словам, Иран не допустит, чтобы “какое-либо иностранное государство, договорившись с одной из прибрежных стран, установило свое влияние на Каспии”. Хаменеи заявил, что, согласно международному праву, только прибрежные государства могут определять правовой статус Каспия, однако двусторонними договорами это сделать невозможно, а Иран “не потерпит ни малейшего ущемления своих прав будь это на море, или на суше”.
Неудачей завершились и переговоры в Ашгабате. Как мы уже сообщали вчера, переговоры экспертных групп Азербайджана и Туркменистана по статусу Каспия, которые по плану должны были продлиться до 5 мая, были прерваны по инициативе туркменской стороны.
А накануне переговоров, казалось, ничто не предвещало беды. После встречи Сапармурата Ниязова и Гейдара Алиева в Стамбуле Туркменистан демонстрировал готовность нормализовать ситуацию с собственными границами. В эти же дни Ашгабат начал переговоры с Казахстаном о делимитации границы, в том числе и на Каспии.
Кроме того, в Туркменистане уже начали кампанию по привлечению в страну иностранных инвесторов. Наконец, еще несколько дней назад, комментируя, достигнутые президентами Азербайджана и Туркменистана в Стамбуле, договоренности о начале переговоров по Каспию, высокопоставленный представитель Ашхабата высказался оптимистично: “…Надеюсь, уже в этом году мы сможем устранить все препятствия для полноценного и плодотворного сотрудничества”.
“Политический фон” тоже, казалось бы, толкал Ашгабат на сближение с Баку. По объемам добычи углеводородного сырья, и прежде всего нефти, Туркменистан отстает от своих соседей – Азербайджана и Казахстана, активно сотрудничающих в этом вопросе с Западом. А дорога на Запад для Туркменистана и в прямом, и в переносном смысле лежит через Азербайджан.
Попытка Ашгабата договориться об экспорте газа по трубопроводной системе российского “Газпрома” привела к краху всей туркменской “газовой экономики”. “Газпром”, для которого Туркменистан был прежде всего конкурентом, предложение Ашгабата с радостью принял, а, монополизировав весь контроль над экспортом газа из Туркменистана, так взвинтил “трубопроводные пошлины”, что экспорт газа стал почти нерентабельным.
Попытка же создать альтернативный путь экспорта газа, а возможно, и нефти тоже не удалась: идею строительства газопровода по территории Ирана не поддержали США, а без финансовой поддержки американских компаний это вряд ли вообще возможно сделать.
Главным же препятствием для осуществления транскаспийского проекта была и остается неурегулированность туркменско-азербайджанской морской границы.
Возможно, именно поэтому сам факт начала переговоров вызвал прилив оптимизма. Уже на середину мая планировались пятисторонние переговоры рабочих групп по Каспию в Баку, а Г.Алиев и С.Ниязов планировали подписать двустороннее соглашение еще до намеченной на осень в Туркменбаши, бывшем Красноводске, встречи прикаспийских стран на высшем уровне.
Но даже если поводы для оптимизма и были, таким ли уж неожиданным был срыв диалога, причем именно “с подачи” Туркменистана?
Прежде всего, очевидно, что официально заявленное намерение Туркменистана начать переговоры с Баку не сопровождалось “отмашкой” во внешней политике. Во всяком случае, по информации агентства “Русэнерго” от 28 апреля, Ниязов вновь высказался за строительство газопровода Туркменистан-Иран-Турция.
На переговорах с госминистром Турции Абдулхалыком Чайем он вновь подтвердил намерение строить газопровод по территории Ирана, против чего категорически возражает Запад, и даже упрекнул турецких предпринимателей в том, что те не проявляют к этой теме должного интереса. То есть в Ашгабате по-прежнему хотят строить “иранский” трубопровод, а не возвращаться к идее транскаспийского.
В отношениях Ашгабата и Баку тоже сохранялась двойственность. Так, посол Туркменистана в Армении Тойли Курбанов в интервью армянской газете “Аравот” повторил излюбленный тезис армянской прессы, что, мол, Азербайджан преувеличивает имеющиеся запасы углеводородного сырья.
И, самое главное, накануне начала переговоров президент Туркменистана утвердил перечень наименований месторождений полезных ископаемых и геологических структур. Этот список объединение “Туркменгеология” готовит ежегодно 1 января, и отныне предписано именовать геологические структуры, учитывая “природно-географические, исторические, национальные” особенности и руководствоваться при этом правилами топонимики, а также согласовывать их с госкорпорацией “Туркменгеология”. Утвержденный президентом список включает 109 наименований.
Уже одного этого сообщения было достаточно, чтобы не возлагать особых надежд на диалог в Ашгабате. В самом деле, если Туркменистан был всерьез настроен на конструктивный диалог, то с публикацией списка там могли подождать хотя бы до завершения встречи рабочих групп. А после утверждения президентом списка месторождений диалог вообще терял смысл. Тем не менее в Баку предпочли не обращать на это внимания.
Между тем, Туркменистану, похоже, все труднее выдерживать прессинг мирового сообщества. Но и уступать тут не намерены. Расчет делался на то, что мировое сообщество просто не поверит, что Ашгабат инициировал очередной раунд переговоров только для того, чтобы их сорвать, а посему ответственность за провал переговоров автоматически ложится на Баку, неосторожно “купившийся” на несложную уловку Туркменистана.
Однако срыв переговоров в Ашгабаде – это серьезный повод задуматься о политике Туркменистана в регионе вообще, которая становится все более опасной.
Во-первых, Ашгабат своими действиями не раз доводил ситуацию на Каспии до критической черты – достаточно вспомнить хотя бы решение о регулярном облете туркменскими военными вертолетами “контрактной площади”, на которую в Ашгабате высказываются претензии.
Рассчитывать, что “здравый смысл” соседей Туркменистана по Каспию каждый раз будет “гасить” резкие выпады Ашгабата, не приходится. Следует, наверное, вспомнить, что и война Ирака с Кувейтом, позже давшая старт “Буре в пустыне” и продолжающимся до сих пор санкциям, авиаударам и т.д., началась с долгого спора с Кувейтом о принадлежности нефтяных полей Румейлы, на которые мало кто в мире обращал внимание.
Во-вторых, не может не настораживать выбор “внешних партнеров” Туркменистана. Так, в Ашгабате предпочли установить “особые отношения” с талибами – после того, как туркменско-афганская граница перешла под контроль “Талибан”.
И, в-третьих, уже ни для кого не секрет, что в Туркменистане создана по сути дела классическая личная диктатура Туркменбаши, с арестами диссидентов, жесткими въездными и выездными барьерами, строжайшим контролем за всем и вся, огромными монументами “вождя” на площадях и ежеутренней “клятвы на верность великому Туркменбаши”.
А любой диктатуре необходимы “внешние враги”, ненависть к которым культивируется и пестуется с не меньшим вниманием, чем верноподданнические чувства по отношению к “вождю” и “отцу-основателю”. На их происки удобнее всего сваливать собственные неудачи. И их “наймитами” в случае чего можно объявить внутреннюю оппозицию.
Дальнейшее развитие событий тоже можно предугадать: начало “локальных конфликтов” вдоль границ диктаторских режимов, астрономические суммы, направляемые на закупку оружия, наконец, попытки заполучить в свое распоряжение оружие массового поражения…Если, конечно, развитие событий не удастся изменить кардинальным образом. Но для этого необходимы не благие пожелания, а действия.
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год