Рауф Талышинский
Как-то само собой у нас получилось, что слово “благотворитель” стало синонимом слова “иностранец”. Раньше заграницу символизировали джинсы и Coca-Cola. А теперь – гуманитарная помощь в самом разном виде, от порошкового молока и теплых одеял для беженцев до грантов на структурные реформы для правительства.
И это постепенно входит в привычку. Страна становится каким-то коллективным инвалидом на углу у светофора, у которого щетина, – это профессиональный образ. И мы в этот образ вживаемся с пугающей интенсивностью.
Что на самом деле происходит, до меня дошло несколько лет назад, когда в Баку приехал человек из Германии. По национальности азербайджанец, он много лет назад ребенком попал в ФРГ, учился, работал, стал успешным и состоятельным бизнесменом. И приехал посмотреть на Родину, о которой столько слышал и куда вследствие “холодной войны” и “железного занавеса” попасть не мог. И вот, попал. И жену с собой привез – немку.
В гостях их накормили черной икрой, у жены сделалось отравление, и пришлось среди ночи нам везти ее в Больницу скорой помощи. И пока несчастную иностранку приводили в себя, у гостя завязалась беседа с двумя врачами приемного отделения. Почувствовав в его очень хорошем азербайджанском языке легкий акцент и выяснив, что он из Германии, врачи – двое упитанных среднего возраста мужчин – стали подробно и со вкусом рассказывать, как мало платят, и как бедно живет страна.
Богатый “немец”, который когда-то, перед тем, как поступить в университет, мыл автомобили и грузил уголь, внимательно выслушал надрывные, почти профессиональные, сетования, кивнул головой и вдруг сказал:
– Это понятно. Но почему бы пол в этой комнате не помыть? Для этого ведь больших денег не нужно – ведро с водой и тряпка, вот и все затраты…
И из этого вопроса как бы сама собой вытекает формула: у нас в целом в стране пол грязный от того, что денег нет? Или все же наоборот – денег нет именно от того, что пол грязный? Мне кажется, что вернее второе. А еще вернее то, что уж пол за нас никто мыть не будет – даже конгресс США после отмены 907-й поправки.
И, наконец, возможно, самый главный и тяжелый вопрос: если пол кругом немытый, и это не от того, что денег нет, как мы привыкли себя успокаивать. То ОТЧЕГО это?
Одна из коллег, ездившая летом с какой-то очередной гуманитарной группой иностранцев в лагерь беженцев, рассказывала, как была поражена, увидев в голой степи под палящим солнем палатки в пыли. И пока иностранцы раздавали муку и таблетки, узнала у беженцев, что живут они тут уже семь или восемь лет. И, узнав, задала “немецкий” вопрос:
– Почему хотя бы деревья не посадили? За это время уже выросли бы…
И действительно, весь “объем инвестиций” – лопата. А в лагере тысячи жителей. А дерева – НИ ОДНОГО.
За то, что заграница нам помогает, – ей спасибо. Почему мы сами себе не помогаем? Вот вопрос.
На всю страну нашумели выступления карабахских инвалидов. И вся страна, читая газеты и смотря телевизор, видя безногих и безруких, возмущалась правительством. Справедливо. Но так же справедливо и то, что как не было, так и нет ни одного ОБЩЕСТВЕННОГО фонда помощи инвалидам войны. Как и вообще нет наших, своих, а не иностранных, благотворительных обществ, групп и комитетов, которые помогали бы одиноким старикам, сиротам, инвалидам… Вот спонсоры – есть, а благотворителей – нет.
Ответ, наверное, тот же: мы сами бедные. Но ведь бедный – это не то же самое, что ленивый и жадный. А благотворительность – это не обязательно большие деньги. Благотворительность – это ЖЕЛАНИЕ ПОМОЧЬ. Помогать не обязательно тысячью долларов. Помочь можно и тысячью манатов, в особенности, если такое желание появится хотя бы у ста тысяч человек. А может ведь такое желание возникать и каждый месяц…
У нас нет людей, кто хотел бы помочь ближнему? За границей есть, а у нас нет? Или нет людей, которым можно было доверить деньги с гарантией, что они попадут к тем, кому предназначаются? Вообще ни одного? Во всей стране? И мы так и будем сидеть на немытом полу под палящим солнцем и ждать, пока заграница нам в очередной раз поможет?
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год