Шахин АББАСОВ
Успех (никакой иронии здесь нет) наших парламентариев в Страсбурге на сессии ПАСЕ воодушевляет. Наконец праздник пришел и на нашу улицу. Нация начинает понимать, что и мы способны добиваться успеха. Пусть локального, требующего закрепления, но все же успеха. Радуют и “побочные” обстоятельства.
С одной стороны, власти, хотя официальная пропаганда и подчеркивает всячески роль Ильхама Алиева, все же не пытаются, как раньше, этот успех полностью монополизировать. С другой – эти же власти удостоились, хотя и скупой, но все же похвалы со стороны самых радикальных оппозиционных лидеров – Исы Гамбара и Этибара Мамедова.
Однако этот успех сам по себе к нам не пришел. Наверное, это не просто случай, фарт. И чтобы понять, откуда он взялся, с “чем его есть” и что сделать, дабы добиться новых побед, думаю, нелишне вспомнить, что предшествовало нынешней сессии ПАСЕ. Четко определим: цель – добиться психологического превосходства над армянами, чтобы в конечном счете иметь более справедливый, более выгодный для Азербайджана вариант урегулирования карабахского конфликта. Желательно мирного. То есть, и предшествующие события следует рассматривать главным образом в этом же контексте.
Начну издалека. Осень 1999 года. Перед Стамбульским саммитом ОБСЕ обстановка в Азербайджане накаляется до предела. Лидер АМИП Этибар Мамедов предает гласности попавшие в его распоряжение секретные документы, по которым в Стамбуле готовится к подписанию не устраивающее Азербайджан мирное соглашение по Карабаху. Дальше события развиваются с калейдоскопической быстротой – в Баку уходят в отставку главные проводники внешней политики правительства, в Ереване расстреливают парламент. Сама встреча на высшем уровне проходит спокойно. После всего случившегося никаких соглашений по Карабаху в итоговых протоколах саммита, разумеется, нет и в помине.
Возвратившийся в Баку Гейдар Алиев отчитывает журналистов: мол, подняли шум на пустом месте – в Стамбуле я ничего подписывать не собирался. Ему верят. Но при этом никто не обращает внимание на слова представителя действующего председателя ОБСЕ на самом саммите: “Мирное соглашение готовилось, однако подписать его помешали теракт в армянском парламенте и отставка высокопоставленных чиновников в Азербайджане”.
Только спустя два года, уже в Ки Уэсте, Гейдар Алиев впервые официально заявит, что в Стамбуле действительно готовились подписать мирное соглашение. Что же заставляло его молчать два года? Об этом чуть ниже, а пока продолжим хронологию событий. Затем Минская группа умывает руки на долгих два года. Зато все большую популярность приобретает новая формула – двусторонние переговоры Алиев – Кочарян.
После 15 безуспешных встреч зимой 2001 года Алиев проводит беспрецедентные слушания в парламенте по карабахской проблеме. На них обсуждаются три давно устаревших плана Минской группы, хотя после Ки Уэста мы уже точно знаем о существовании четвертого, “стамбульского” плана. Кстати, сегодня мало у кого в Баку вызывает сомнение, что этот план предполагал пресловутый “территориальный обмен”.
Выступая на этих слушаниях, Г.Алиев, хотя вскользь и упоминает о готовности к войне, гораздо больше говорит о сложностях мирного процесса, о том, что мир настроен против нас, в связи с чем без компромиссов не обойтись. Но что происходит после? Госдепартамент США распространяет “проазербайджанскую” справку, в которой признает факт оккупации Арменией наших территорий, Джордж Буш пытается пересмотреть американскую помощь Армении и Азербайджану в нашу пользу, и, наконец, последняя сессия ПАСЕ.
Но даже не это главное. Самый потрясающий результат – кардинальная смена настроений в самом Баку. Больше не слышно заявлений о необходимости невыгодных компромиссов, а Ильхам Алиев часто заявляет о возможном военном пути решения конфликта.
Ситуация меняется на глазах. Но почему? Скорее всего переломным пунктом здесь следует считать бурный рост недовольства в азербайджанском обществе, последовавший сразу же после “компромиссного” тона выступлений на парламентских слушаниях.
Общественное негодование дошло до такой степени, что один из “голубей мира” этих дебатов сразу после них дает серию интервью и опровергает свои предыдущие высказывания (теперь он заявляет о преимуществах военного пути решения конфликта), а другой известный пацифист, вернув в аппарат президента все свои ордена, спешно уезжает в Нахчыван. В то же время “бескомпромиссная” платформа двух известных политологов находит поддержку у большинства политических сил страны и повышает общественный рейтинг ее авторов.
Таким образом, ошибались те, кто говорил, что Гейдар Алиев затеял слушания, чтобы что-то показать миру, сорвать переговоры или просто решил “пудрить” мозги населению. В реальности, скорее всего, президент хотел выяснить степень готовности населения к невыгодным компромиссам. Или еще точнее – определить, насколько решительны азербайджанцы в желании не допустить невыгодный мир. Косвенно эту версию перемены настроений в азербайджанском истеблишменте можно подтвердить, если попытаться ответить на вопрос: что сегодня мешает сторонам подписать документ, который был готов еще к Стамбульскому саммиту ОБСЕ? Ведь во второй раз армянский парламент вряд ли расстреляют, да и новые отставки в Баку уже не ожидаются.
Кажется, есть две причины: ожидаемая жесткая реакция внутри страны; этот вариант был подготовлен практически без рекомендаций МГ, следовательно, ответственность за компромиссы на нее уже не возложишь. Поэтому Алиев и скрывал наличие в 1999 году проекта мирного соглашения – сначала необходимо было ознакомиться с настроениями в обществе. Итак, это то, что мы имеем сегодня.
Однако, пожалуй, самым важным я считаю то, что чем бы эта перемена в настроениях азербайджанской власти ни объяснялась, она безусловно радует и нуждается в поддержке. Если я не ошибся и произошедшее на сессии ПАСЕ это не просто PR-кампания Ильхаму Алиеву, а действительно желание переломить ситуацию, то уже в ближайшее время должны последовать агрессивные шаги в других организациях, в ОБСЕ, ООН и в отдельных странах. И это вселяет оптимизм. Я более чем уверен, что такая политика найдет поддержку у народа. Проигравших уж точно не будет.
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год