Д.АХУНД-ЗАДЕ
Люди старшего поколения еще помнят существовавшие при жэках… первичные партийные организации, где на учете состояли в основном старые коммунисты-пенсионеры. Именно на жэки в 1980 году, когда, по словам Хрущева, должен был наступить коммунизм, возложили распределение среди населения талонов на мясо и масло. Ну и, конечно же, “начальник жэка” был самой популярной фигурой и эстрадных острот, и вполне обоснованной критики.
Сегодня в Баку как грибы растут жилые комплексы, построенные иностранными инвесторами и вполне официально выведенные из системы жэков. За паспортным режимом теперь следят не жэки, а паспортные столы полиции. Квартиры приватизируются, перепродаются и пересдаются. Стали частными и многие компании, оказывающие населению “коммунальные услуги”. Какую роль в нынешней ситуации играют жэки? Что входит сегодня в их полномочия? Сколько человек работает в каждом таком учреждении и во что обходится нам, налогоплательщикам их содержание? Проходят ли работники жэков какую-то профессиональную подготовку или нет?
Эти и многие другие вопросы мы попытались выяснить в департаменте коммунального хозяйства Баку. До попытки прояснить новые правила работы жэков в вышеупомянутом департаменте казалось, что “чемпионы” по закрытости для прессы в Азербайджане – министерства здравоохранения и образования. Но теперь ясно, что чиновники от коммунального хозяйства на конкурсе по закрытости заняли бы первое место. Ровно неделю (!) редакция пыталась связаться по телефону с кем-либо из руководителей этого ведомства. Их трое: глава Энвер Кулиев и два его заместителя Яшар Гасанов и Руфат Абдуллаев. Позже помощник начальника Сабит Гусейнов объяснит их отсутствие так: “Если их нет в кабинетах – значит, работают, значит, где-то сооружается фонтан или закладывается парк”.
Убедившись, что в Баку сооружаются фонтаны или закладываются парки в таком количестве, что застать этих господ по телефону не представляется возможным, решили посетить эту организацию лично и найти хоть кого-то, кто ответит, наконец, на вопрос: куда обращаться, если в квартире протекает кран? Вход в здание, в котором находится департамент коммунального хозяйства, охраняется полицейским. Его главная обязанность – никого “не пущать”. Простояв полчаса за дверью, я получила первый и весьма парадоксальный результат: представитель охраны сначала не позволил стоять рядом с дверью, а потом так вошел в раж, что попытался запретить стоять даже за дверью, на улице.
Потом, поняв, что просто так не отделаешься, он решил “поделиться ответственностью” с помощником начальника Сабитом Гасановым. Тот спустился уточнить: кто спрашивает? Тем не менее, взять на себя ответственность и пропустить журналиста в департамент коммунального хозяйства он не решился – смелости хватило только пригласить автора этих строк в будочку полицейского. Здесь, многократно предупредив, что говорит он “неофициально”, чиновник соблаговолил ответить на несколько вопросов. Правда, в большинстве случаев он даже “неофициально” обходился заявлениями, что, мол, в этом вопросе он не компетентен и потому ничего сказать не может.
К примеру, господин Гасанов не знал сам и не имел полномочий уточнить, какой процент от выплачиваемой нами квартплаты уходит в фонд заработной платы работников жэка. Путем титанических усилий нам удалось узнать, что всего жэков в Баку примерно 120, подчиняются они районным жилищно-эксплуатационным конторам – их примерно 12. Эти конторы, в свою очередь, департаменту коммунального хозяйства, а те лично Абуталыбову, главе исполнительной власти города. Со своей стороны добавим: кроме “территориальных” жэков, в Баку есть еще и “ведомственные”. Полномочия их на бумаге различаются не особенно. А вот для самих жильцов разница оказывается огромной. – Я живу в так называемом “ведомственном доме, – сетует пожилая женщина в письме в редакцию. – Большинство функций передавали в жэки именно потому, что до этого самого жэка было проще всего добраться. А у меня дом в центре города, а жэк располагается на окраине!
К тому же работает он именно в те дни и те часы, когда я нахожусь на работе: с девяти утра до шести вечера. При этом управдом появляется в самой конторе через день и после двух. То есть для того, чтобы увидеть своего управдома, я должна отпрашиваться с работы, тащиться через весь город – и все только потому, что у меня, видите ли, “ведомственный дом”. Но если количество жэков в Баку с грехом пополам удалось установить, то разобраться с их нынешними обязанностями оказалось куда труднее. Как нам заявили совсем недавно в Абшеронской региональной акционерной водной компании, в их ведении находится вода на всем протяжении от водозабора до стены дома, а за отрезок от стены дома до водопроводного крана в квартире отвечает уже жэк. Однако в ответ на вопрос, что делать, если в квартире прорвало трубу, представитель департамента с обезоруживающей простотой заявляет “в неофициальной беседе”: “Это ваши проблемы, вам их и решать. То же самое касается и отопления”.
На практике это означает, что, если, к примеру, сосед, делая ремонт, перерезал отопительную трубу, и в результате горячая вода не поступает уже в вашу квартиру, то юридически за это отвечает жэк, но на практике он вмешиваться не будет: пусть соседи договариваются сами между собой. Так сказать, тактика Минской группы в отдельно взятом доме. “В прямые обязанности жэка входит чистота территории (уборка дворов и улиц, крыша, подвал, лестничная клетка)”, – пояснил нам господин Гасанов. Но тут же в ответ на вопрос, входит ли в обязанности жэков содержание в чистоте лестничных клеток, с той же простотой ответил: “А что, собственно, там убирать? Если каждая хозяйка вымоет свою площадку, то дел не будет”. Также “неофициально” нам сказали, что работают руководителями жэков в основном мужчины, что штат самого большого жэка насчитывает максимум 6-8 сотрудников, не считая уборщиц, а зарплата их формируется из нашей с вами квартплаты.
Но при этом представитель департамента то ли не знал, то ли не мог раскрыть “государственную тайну”, какой процент от собранных денег идет на зарплату работникам жэка. На следующий день, позвонив наугад в один из бакинских жэков (по понятным причинам, его номер в газете назван не будет), узнаем сенсационную информацию. Оказывается, в этом жэке, далеко не самом большом, трудится не “максимум 8 человек”, как нам сообщили в департаменте, а 28, из которых один начальник, один главный инженер, два техника, два счетовода, 12 уборщиц, шесть рабочих и другие. Узнали мы и о том, что зарплаты там таковы: начальник получает около 15 “ширванов”, а уборщица – около девяти.
Но на зарплату уходит половина квартирной платы граждан. А обслуживает этот жэк около тысячи квартир, при этом половина квартир местного совета, а другая – частные дома… Попытка прояснить “роль и место жэков в современной жизни” напоминает историю, описанную одним британским военным журналистом. Английский генерал, инспектируя свои войска, вдруг замечает, что один из членов орудийного расчета ничем не занят. На вопрос, кто он по служебному расписанию, солдат браво отвечает: “Ездовой!” На недоуменный вопрос генерала, какой может быть ездовой, если конная тяга в армии уже отменена, командир орудийного расчета поясняет: “Вы совершенно правы, сэр, конная тяга отменена, но состав орудийного расчета изменить не успели”.
С жэками произошло то же самое. По сравнению с советским периодом, когда и формировалась эта структура, изменилось, если не абсолютно все, то многое. Большинство компаний, обеспечивающих нас с вами водой, газом, электроэнергией, приватизировано. Квартиры переходят в частную собственность граждан. Часто работники жэка даже не знают, кто живет в той или иной “подотчетной” им квартире. Но вот реформировать систему жэков, разъяснить, что входит в их права и обязанности, городские власти пока “не успели”. В результате ремонт крыши оплачивают жители верхних этажей – это им капает на голову, подвалы осушают коммерсанты, жители иных домов нанимают частного “смотрителя двора”, который отвечает за все: от парковки личных автомашин до ремонта “дворового освещения”. А жэки, без ясных полномочий, исправно продолжают “съедать” половину нашей квартплаты.
Из архивов газеты ЭХО, 2002 год