Расим АГАЕВ, политолог
Мнение о том, что правящие круги ничего не делают для того, чтобы урегулировать вспышку социального взрыва, беспрецедентную по упорству и сплоченности небольшого абшеронского селеньица, не совсем точно отражает положение вещей. Вот, например, назначили главу Сабунчинского района, некоего Яшара Оруджева, всамделишнего нардаранца, как того, вроде бы, требовала протестующая сторона. Другое дело, что этот ход, рожденный, очевидно, в недрах президентского аппарата, никоим образом не подвигнул нардаранцев прекратить свои акции, что нашло реальное воплощение в росте числа вырытых ими могил и ужесточении требований, сформулированных еще в начале лета на сельском сходе.
Не будем обременять читателей перечислением претензий нардаранцев. Они хорошо известны. Речь в данном случае о другом: отчего не дал желаемого результата, казалось бы, примиренческий ход вкупе с другими “миротворческими” усилиями противоборствующей стороны? Ведь сыр-бор-то разгорелся первоначально как раз из-за кадрового вопроса. Нардаранцы, вроде бы, хотели видеть во главе исполнительной власти, как принято говорить, своего человека, что вошло в противоречие с точно таким же желанием властей. Рассмотрение конфликта в чисто правовой плоскости (что и делали представители президентской и городской администрации, не говоря уже о солдафонских суждениях силовиков) делало позицию сельчан куда как уязвимой. Закон был и остается на стороне власти – назначение глав руководителей городов и районов является прерогативой президента. Со времен Муталибова, между прочим.
Проще говоря, подбор и назначение кандидатов на эти государственные посты управления обществом ничем не отличаются от кадровой политики, скажем, в хозяйственно-экономической сфере. Иными словами, это важнейшее направление государственной политики представляет собой чисто субъективный процесс. Как бы ни превалировали в нем национальный опыт, сложившиеся традиции, уровень демократизации, окончательное решение во многом зависит от пристрастий исполнителя закона. Субъективизм этот – особого свойства, ибо он обусловлен как бы общественным договором – между государством и властью. Это – договор о доверии. Голосуя за президента, граждане передают ему полномочия управлять ими, что и есть правовое воплощение общественного доверия. Доверяясь народному волеизъявлению, президент в свою очередь вступает с гражданами в отношения, обусловленные не только действующими законами, но и нормами морали.
Ведь управлять ему придется, что бы там ни говорили, опираясь на личный опыт, знания, часто и политическую интуицию. Если политик предпочитает действовать в обход мнения граждан, грубо говоря, прибегает к фальсификациям, это означает лишь, что он изначально не доверяет им. И наоборот, если граждане вдруг перестают воспринимать чиновников, с помощью которых осуществляется управление государством, это означает недоверие кадровой политике президентской власти. Увы, в Азербайджане власти и само общество едва ли не в одинаковой мере обременены политическими и, особенно, земляческими пристрастиями. Отсюда – взаимное нарушение общественного договора: власть не доверяет гражданам, граждане перестали верить власти. Аналогичная ситуация повсеместно сложилась в стране лет 10-15 назад. Партийная администрация, напуганная в ту пору невиданным напором “районной суверенизации”, фактически пошла на поводу местных группировок.
Лучшим примером такой “гуттаперчивой” кадровой политики явилась грызня за власть в Агдаме, которая не утихала, даже когда армяне вели бои на улицах города. Ряд районов пришлось разукрупнить, поделив их между противоборствующими местными кланами. Нынешним властям уже приходилось сталкиваться со строптивостью Нардарана, вызванной все той же кадровой политикой. На последних парламентских выборах вдруг выяснилось, что из доброй дюжины кандидатов, претендовавших на место в Милле меджлисе, симпатии нардаранцев склоняются в пользу Ниджата Гулиева, бывшего руководителя внешнеэкономического ведомства. И это при том, что Н.Гулиев вырос не в Нардаране и даже не на Абшероне. Трудно поверить, но симпатии нардаранцев завоевал коренной нахчыванец, каковым является экс-министр.
Возможно, практичные крестьяне здраво рассудили, что своего им все равно не дадут провести в парламент, а к человеку с берегов Араза не будет претензий. К тому же такой выбор снимет подозрения в отношении их местнических настроений. Но небезызвестный аксакал Гаджи-Джебраил Али-заде следующим образом объяснил поведение подконтрольного ему электората: “Мы хотели, чтобы в парламенте нас представлял сильный, деловой человек, который сможет решить наши многочисленные проблемы. А откуда он родом, вопрос, как говорится, десятый. Главное для нас – деловые и моральные качества”. Надо ли говорить о том, что нардаранцы были хорошо информированы о вкладе, внесенном Н.Гулиевым в решение многочисленных социально-хозяйственных вопросов соседнего селения Новханы.
Деятельный экс-министр, не мешкая, приступил к реализации программ дорожного строительства и отопления в Нардаране – вечной головной боли руководителей района. Однако власти предпочли действовать в соответствии с собственной непостижимой логикой. Кандидату, которого жители села считали приемлемым, было отказано в регистрации. И это несмотря на то, что каждую из двух тысяч собранных ими подписей нотариус заверил печатью в домах избирателей. Аппарат “дожал” нардаранцев не мытьем, так катаньем, проведя в депутаты Асмет Мамедову. Она, вроде бы, местный человек, из соседнего Маштага. Но сельчане так и не дождались от нее ни социальных программ, ни свежих идей, ни связей с государственной властью. Она раз или два появилась в селе без услуг урегулировать конфликт, что являлось ее первейшей депутатской обязанностью.
Стоит ли говорить о том, что при таком, так сказать, кадровом подходе, в Нардаране появились, как говаривали на заре демократизации, явные признаки острого дефицита доверия простых людей к властям и их назначенцам? Несколько дней назад в Казани татары пожаловались президенту Путину: мол, их, татар, в правительстве что-то маловато (как будто раньше на Руси правили сплошь татары?!).
Президент принялся было перечислять всех знакомых министров и губернаторов с не славянскими фамилиями, сообщив, кстати, казанской аудитории, что все имущество России находится в руках министра-татарина, но затем предпочел убедить слушателей иным поворотом мысли. “Если мы начнем подбирать кадры по национальному признаку, то ничего никогда не добьемся. Если мы хотим следовать демократии, то ценить людей, кадры нужно по деловым и моральным качествам. Другого, лучшего принципа нет”. Улавливается? Российский президент говорит то же, что и асакал нардаранцев Гаджи Джебраил…
Местничество и землячество не скоро будут изжиты в политической практике Азербайджана. Но в таком мегаполисе, как Баку, применение этого атавистического принципа может привести и к не таким конфликтам. Сама история города подтверждает сказанное: лучшим главой его бакинцы считают Алиша Лемберанского, который родом был, как известно, из Карабаха, худшим же оказался Рафаэль Аллахвердиев, всячески выпячивавший свое фатмаинское, вроде бы, происхождение.
Из архивов газеты ЭХО, 2002 год