А.ГАДЖИЗАДЕ
Стас Рубенчик, переживающий свое тридцать второе лето – сегодня он разменял еще один годок из четвертого десятка лет, разразился громкой бранью: в адрес рекламодателей, коллег, певцов, музыкантов, словом, всего. Стас Рубенчик: – Шоу-бизнес, к сожалению, “скатывает” весь патриотизм… Мой отец был известным фотографом, но я никогда даже не заикаюсь о своем отце, всего стараюсь добиться сам, хотя мой отец был очень уважаемым человеком. Однако имя отца помогает мне, хотя сам я его не называю… В принципе отец помог мне, заложив генетически какие-то таланты.
– Скромностью вы не отличаетесь…
– Я не считаю, что в этой области можно быть скромным. Я не буду больше скромным! Мне надоело быть им! Быть довольным тем, чем мы занимаемся, очень тяжело. Вот, хотя бы моя работа. С 1995 года я активно снимаю рекламу. Казалось бы, работаю в этой области, куча рекламных роликов, призы на международных конкурсах… Но есть и другая сторона. Приходишь к рекламодателю за заказом, договариваешься с ним, все нормально… Через 20 минут к этому же рекламодателю заходит какой-то иностранец. И все. Этот местный предприниматель меня уже не признает, я, местный, для него – никто, даже если я делаю свое дело в тысячу раз лучше, чем этот иностранец.
Уже о том, чтобы заплатить мне хорошие деньги за изготовление какого-нибудь рекламного ролика и речи быть не может. Приходит чужак и какая-нибудь крупная местная нефтяная компания может выложить на стол около 100 тысяч баксов за ролик этого заморского режиссера… Нам такие деньги никогда и во сне не снились и еще лет 20 сниться не будут. А все из-за того, что мы свои. Тогда, какая же речь может идти о патриотизме? Айгюн Кязимова никогда в жизни не платила своему хорошему режиссеру Ульвие Кенуль больше 3 тысяч долларов за клип.
А грузинам дала больше 10 тысяч за проект. Снятый Ульвией клип на “Шяклими чяк” очень удачный, но заплачено за него в два-три раза меньше, чем за этот музыкальный ролик просто на снегу с быками, снятый грузинами в течение одного часа. Откуда такое неуважение к своим? Патриотизм не в том, чтобы петь песни на площади Азадлыг… Патриотизм – элементарные человеческие отношения. С этого начинается Родина. Как ни странно, гораздо большие патриоты Фатима со своей мамой, против которых все ополчились. Они за год активной деятельности в отечественный шоу-бизнес вложили около 80-100 тысяч долларов. За эти деньги они могли бы поехать в Москву и что-то сделать там, но они сделали это здесь, платили всем, за счет этого люди жили, что-то работало, закупалось обрудование… Еврейская и немецкая кровь мне позволяет в два счета уехать из Азербайджана. Меня сдерживает то, что я могу здесь самореализовываться. То, что я делаю здесь, пока находит своего покупателя.
– Какой же это патриотизм, если вы не уезжаете ради самого себя? А все те, кого вы критикуете, ваши же потенциальные клиенты. Вам не кажется, что неприлично “плевать в колодец, откуда пьете воду”?
– Не согласен. Вот, к примеру, возьмем мою последнюю работу с Самиром Багировым. В этом человеке просто поражает желание отталкивать от себя всех тех, кто может сделать ему что-то хорошее. Это повелось еще с тех времен, когда он сам загубил свою крутую карьеру в Москве. Может быть, сейчас Филипп Киркоров “отдыхал бы”, а Самир был звездой российской эстрады. Ты не представляешь, каких усилий мне стоило заставить его отнести свою песню “Солнце взошло” на “раскрутку” на радио! Уже известно, что с легкой подачи Айгюн этот проект, который мы предполагали подать как посвящение к шестидесятилетию Муслима Магомаева, сорвался. Не знаю, Айгюн ли он боялся или какие-то там еще интриги были… Но я с трудом заставил его отдать эту песню по радиостанциям.
– Может, вам заняться чем-нибудь другим, если в шоу-бизнесе и рекламе все опротивело?
– Шоу-бизнес – это только часть моей жизни. От продюсирования Эллы я практически отошел. Отныне Элла будет работать с Яшаром Бахышом… Хотелось бы уйти в кинематограф, все равно – художественный или телевизионный. Все, кто сейчас работает в рекламе – это творческий потенциал будущего нашего кинематографа. 80% американских кинорежиссеров начинали с рекламы, росли и потихоньку перешли в кинематограф. Реклама – это младший брат кинематографа. У нас все деградирует уже на этой стадии. Люди не растут творчески, главное для них – хапнуть хоть какие-то деньги и им уже наплевать на постановку кадра. Если мы хотим, чтобы у нас был кинематограф лет через пять-десять, надо уже на этом уровне что-то делать, добиваясь уважения к себе своих же бизнесменов. Сегодня последние, насмотревшись западных фильмов, ведут крутой бизнес, выдают красивые слова, вроде, “франчайзинг”, “дизинг” и прочее.
А когда доходит дело до того, чтобы платить, они скатываются до уровня обыкновенной толкучки и начинают торговаться из-за двух ширванов. Вот где надо все менять. Я стараюсь это делать. Потому и прослыл конфликтным человеком и имею врагов. Но мне на них наплевать. Так как, по-моему, я говорю правильные вещи. Не думайте, что это у меня мания величия… У нас такие ничтожества страдают этим, и почему бы мне чуть-чуть не заразиться?! С чего это я должен скромничать?! Настало время говорить громче…
Из архивов газеты ЭХО, 2002 год