НУРАНИ
В истории переговоров по мирному урегулированию карабахского конфликта скандальных утечек было больше, чем в Уотергейтском скандале. Но и тут не найти темы, вокруг которой было бы “наворочено” больше спекуляций, чем парижские принципы.
В Армении противопоставляли парижские принципы киуэстским, в Баку существование парижских принципов в течение года отрицали вообще. Пока с их изложением не выступил президент страны Гейдар Алиев.
Одного только сопоставления “опровержений” по поводу парижских принципов и их последующего изложения президентом Азербайджана уже достаточно для того, чтобы понять, информировать или дезинформировать нас относительно переговоров по Карабаху намерена власть.
Если уж нас ничему не научила верноподданическая истерия вокруг лиссабонских принципов, продолжавшаяся уже после того, как стало ясно, что Минская группа в своей работе просто не обращает на них внимания, или история предложений Минской группы, которые правительство сначала приняло, а через четыре года сочло неприемлемыми.
Однако в те дни, когда переговоры Алиева и Кочаряна в Париже были в самом разгаре, руководители общественного объединения “Лачин” и районных организаций ведущих оппозиционных партий данного района выступили с совместным заявлением, что определять статус Нагорного Карабаха допустимо только после того, как над Лачином будет восстановлен суверенитет Азербайджана: “Учитывая стратегическое значение Лачинского района и непринятие его населением идеи территориального обмена, а также в целях пресечения новых актов агрессии со стороны Армении, территория Лачинского района должна быть полностью освобождена”.
И примерно тогда же министр иностранных дел Армении Осканян заявил: то, что обсуждается на переговорах в Париже, предложения Минской группы не напоминает никоим образом. Словом, все как в истории вокруг информации спецслужб о подготовке терактов 11 сентября, – в свое время мелкие разрозненные факты на фоне множества других никто не свел воедино и не проанализировал должным образом, а теперь, когда уже ясно, что произошло, их значение предстает в совершенно ином свете.
Идея об “обмене коридорами” рано или поздно должна была возникнуть на переговорах. О “плане Гобла”, “обмене территориями” и т.д. в регионе на неофициальном уровне интеллектуалы рассуждают с весны 1988 года.
И теперь, когда переговоры в рамках Минской группы, сосредоточенные вокруг определения статуса Карбаха, окончательно зашли в тупик, посредники действительно могли ухватиться за нее, как за спасительную соломинку.
Но вся проблема в том и состоит, что идея “территориального размена”, возможно, годилась для того, чтобы с ее помощью еще на какое-то время продлить переговорный процесс по Карабаху как таковой, но вот послужить основой урегулирования конфликта она никак не могла. Если даже сама идея “обмена территориями” будет принята общественностью, это еще не все – в Баку и Ереване нет единого мнения, что считать “точкой отсчета” для определения того самого “обмена” коридорами, территориями и т.д. Конечно, между двумя странами существует международно признанная граница, согласно которой Нагорный Карабах – это часть территории Азербайджана. Это признают, к примеру, в госдепартаменте США, но никак не в Ереване.
Тут даже идея вывода войск из равнинного Карабаха, не говоря уже о Нагорном, вызывает ожесточенные споры. А Нагорный Карабах и тем более Мегринский коридор вообще считают “исконно армянской территорией”. И то, что в Азербайджане уже априори воспринимается как недопустимая уступка Армении, из Еревана выглядит как раз наоборот: Армения, в трактовке местных политиков, должна вывести войска с части тех территорий, которые она захватила силой оружия, и еще вдобавок из Мегри, который она контролировала еще до войны (о том, что Зангезур был включен в состав Армении уже после второй аннексии Азербайджана Россией, в Ереване, понятное дело, не вспомнят).
Конечно, на нюансы общественного мнения страны-агрессора, не признающей международных границ, можно было бы не обращать внимания, если бы не одно “но”. Весь трагизм ситуации в том и состоит, что Минская группа в рамках своих переговоров, которые Азербайджан в 1994 году принял как единственный способ урегулирования конфликта, изначально уравняла в правах агрессора и его жертву, сделав ставку на нахождение сторонами “взаимоприемлемого решения”! Проще говоря, в Баку территориальный размен будут определять от государственной границы, в Армении – от линии соприкосновения войск, посредники предложат компромисс вроде “граница плюс Нагорный Карабах”.
И в результате вся дипломатическая возня вокруг “обмена коридорами” приведет к тому же результату, что и спор вокруг статуса: если согласованный вариант будет принят, то опять-таки в отставку уйдет либо один президент, либо оба. И весьма вероятно, что после смены власти последует и денонсация достигнутых договоренностей, потому как они были заключены нелегитимным руководителем. Но, с другой стороны, пока дело дойдет до внятного проекта окончательного решения, посредники из той самой Минской группы будут проводить переговоры, блистать на приемах и совершать вояжи по миру, встречаясь то с президентами Азербайджана и Армении в Стамбуле и Таллинне, то с действующими председателями ОБСЕ, то с президентами стран-сопредседателей.
А когда идея с территориальным “разменом” выдохнется, можно будет вернуться к статусу точно так же, как Минская группа “реанимировала” переговоры личных представителей президентов Азербайджана и Армении. Словом, переговоры идут, президенты демонстрируют “приверженность диалогу”, ничем при этом не рискуя, дипломаты из Минской группы остаются “при деле”, а на то, что в Азербайджане каждый седьмой – беженец, можно не обращать внимания.
Такое положение устраивает, похоже, всех. Если, конечно, не задумываться о том, что конфликт по-прежнему остается “в рабочем состоянии”, в регион закачивается астрономическое количество оружия, а вокруг Южного Кавказа нарастает геополитическое напряжение.
И все более вероятным становится возобновление полномасштабной войны – достаточно только, чтобы у многочисленных “внешних игроков” страх перед возможным укреплением в регионе позиций Запада и “отжиманием” собственных “исторических союзников” пересилил осторожность и здравый смысл. Увы, такой вариант куда вероятнее, чем нахождение этого самого “взаимоприемлемого компромисса” между агрессором и его жертвой.
Из архивов газеты ЭХО, 2002 год