А.ЭЙВАЗЛЫ
13 марта президент издал указ о помиловании 89 заключенных, среди которых был и Низами Годжаев – бывший начальник следственного управления МВД. Он был осужден по нескольким статьям Уголовного кодекса, в том числе за покушение на убийство, превышение должностных полномочий, хранение огнестрельного оружия и т.д. Для многих его арест остался загадочным, а результат судебного разбирательства, которое длилось 6 месяцев, стал сенсацией. 21 февраля 1997 года в подъезде своего дома был убит академик Зия Буниятов.
В тот же день создается следственная группа прокуратуры во главе со старшим следователем по особо важным делам Сабиром Раджабовым. Из поступивших в МВД и МНБ через несколько дней после убийства анонимных звонков возникла версия: преступление якобы было совершено замначальника Бардинского управления полиции Гераем Оруджевым.
Но эта версия подтверждения не нашла. Следствие застопорилось. За 14 последующих месяцев следственная группа собрала материал лишь на 3 страницах и уголовное дело было приостановлено. Затем начался поиск нового сценария по другому уголовному делу и завершилось это дело в Верховном суде.
Чтобы понять суть дела, надо вернуться к судебному процессу по делу Низами Годжаева и 13 подсудимых, который продолжался 6 месяцев. Причиной ареста Н.Годжаева явились показания Али Мамедова, известного в преступном мире по прозвищу Алик. А.Мамедов совершил 8 убийств в Евлахе и близлежащих районах. По его показаниям, Годжаев якобы предложил ему убить президента госконцерна “Азербалыг” Анвера Мустафаева.
Сам Годжаев в связи с этим заявлял: “Прокурор Эльдар Гасанов вступил в Аликом в сговор, обещал сокрыть его тяжкие преступления, если он даст показания против меня”. Отступление. Чтобы скрыть следы совершенных им тяжких преступлений, Алик пытался застрелить свою любовницу Кенуль Кулиеву, которая была очевидцем этих преступлений. Спустя некоторое время он был арестован в Мингячевире. Накануне суда ему удалось бежать из следственного изолятора ГПУ. 22 марта 1998 года он добровольно сдался МНБ.
Любопытно, что перед тем, как Алик сдался, его брат Байрам Мамедов был освобожден из-под стражи. После ареста Алика следственная группа прокуратуры республики под руководством Азера Вахабзаде стала работать над тем, чтобы обвинить Н.Годжаева в убийстве Зии Буниятова. Член следственной группы Гейс Мамедов письменно доложил, что анонимный источник позвонил ему и сообщил, что З.Буниятова убил Герай Оруджев.
Один из следователей выезжает в Бардинский район с тем, чтобы установить, что в дни убийства (20-21 февраля) Герая Оруджева на работе не было. Ему удается получить показания нескольких сотрудников полиции, этот факт якобы подтвердивших. Но даже осмотр книги учета доставленных в полицию лиц был бы достаточен для того, чтобы прийти к однозначному выводу: у Г.Оруджева неопровержимое алиби, поскольку в день убийства Зии Буниятова он находился на работе (приблизительно в 200 км от Баку). В этой книге учета отмечено, что 20-21 февраля 1997 года в Бардинский райотдел полиции были доставлены двое лиц – некто Джафаров и Сулейманов.
Герай Оруджев изучил материалы, лично принял указанных лиц и направил материалы в Бардинский суд. В это же время Герай Оруджев из своего служебного кабинета в Барде вел телефонные переговоры с несколькими лицами, которые были установлены и подтвердили это. Все это свидетельствовало о непричастности Г.Оруджева к преступлению. Однако перед следственной группой стояла иная задача. В деле фигурировал мобильный телефон, приобретенный по паспорту некоего Абилова. Этот телефон был использован убийцами.
У Абилова получили показания о том, что лечась в экспериментальной больнице им. Топчибашева, он потерял свой паспорт и предполагает, что его мог взять Г.Оруджев, который лечился там же. Позже Абилов нашел в себе мужество и рассказал правду: в клинике им. Топчибашева он не лечился, показания против Г.Оруджева дал под давлением следователей, а паспорт оставил в другом месте в качестве залога.
Однако в то время была создана новая беспристрастная следственный группа, которая подтвердила эту версию, благодаря чему удалось выйти на след настоящих преступников. Было установлено, что упомянутые анонимные звонки были сделаны неким Чингизом Мирзоевым.
Его этапировали в следственынй изолятор МНБ, где он содержался более 17 месяцев (практически до окончания судебного следствия по делу Н.Годжаева и других), тогда как законодательство предусматривало не более 6 месяцев. Целью было, вероятно, изолировать Ч.Мирзоева, оказать на него психологическое давление с тем, чтобы он отказался от своих показаний.
Но вернемся к работе следственной группы под руководством Азера Вахабзаде. В то время как убийцы разгуливали на свободе, следователи искали свидетельские показания и “доказательства” вины Оруджева. В ноябре 1998 года он был арестован.
Спустя несколько месяцев, 11 марта 1999 года, арестовали Низами Годжаева. Ни единого факта, указывающего на причастность Низами Годжаева к убийству Зии Буниятова найдено не было. Следствие зашло в тупик. Тогда Низами Годжаева обвинили в покушении на жизнь президента “Азербалыг” Анвера Мустафаева. Но показаниям Алика, похоже, поверили только сами следователи. Я задавала себе вопрос: может ли обвинение строиться на показаниях одного свидетеля (я имею в виду Алика)? Причем свидетеля, цитирую адвоката Адиля Исмайлова, “недобросовестного”, который неоднократно давал противоречащие показания, не подтвержденные другими доказательствами.
Следствие пришло к выводу о том, что оружие Алику передал Оруджев через Маила Османова. В приговоре же суда указано, что оружие передано Алику Годжаевым через третье лицо. Показания Алика, совершившего массу убийств с использованием огнестрельного оружия, о том, что оружие, предназначавшееся для убийства Анвера Мустафаева, ему передал М.Османов, иначе как абсурдными не назовешь. Тем более, что сам М.Османов это, несмотря на давление, не подтвердил. В связи с оружием Алик не упоминает имен ни Н.Годжаева, ни Г.Оруджева. На основе каких доказательств Н.Годжаев и Г.Оруджев признаны виновными в этом эпизоде, остается тайной следствия и суда. Да и зачем этот пистолет Алику, если у него был свой укороченный автомат?
Это подтверждается свидетельскими показаниями и видеокассетой, снятой на одной из свадеб, где он запечатлен с этим оружием в руках. Кроме противоречивых показаний Алика, другими доказательствами, подтверждающими вину Н.Годжаева в покушении на жизнь Анвера Мустафаева, следствие не располагало. Да и потом, у каждого преступления должен быть мотив, причем доказанный. У преступления, “совершенного” Годжаевым и другими, мотива не было. Все обвиняемые по делу, кроме Алика, обвинения отвергли.
Маил Османов заявил, что будучи под стражей, подвергался пыткам. Житель Мингячевира Шеир Гусейнов в своем заявлении указал, что он неоднократно вызывался в прокуратуру по тому же делу и в ходе очной ставки с Аликом последний сказал, что в ближайшее время он будет отпущен на свободу с помощью высокопоставленного чиновника прокуратуры и расправится с Ш.Гусейновым и Н.Годжаевым. И Маил Османов, и Шейир Гусейнов утверждали, что следователь Н.Османов требовал от них ложных показаний о том, что покушение якобы было организовано Низами Годжаевым. Османова лишили адвоката, заставили подписаться под пустыми бланками протокола допроса.
Неоднократные ходатайства адвоката А.Исмайлова о назначении подчерковедческой экспертизы не были удовлетворены. Некоего Мугаиса Вердиева вызывали в прокуратуру в связи с убийством Зии Буниятова и покушением на Анвара Мустафаева. Он утверждает, что следователь, ссылаясь на генпрокурора Эльдара Гасанова и начальника следственного управления Азера Вахабзаде, дал ложные показания против Низами Годжаева и родственников – Муртуза и Фуада Алескеровых, якобы причастных к этим преступлениям. Вердиев обещал, что если он не даст требуемые показания, то по месту его работы (рыбкомбинат) будет проведена прокурорская проверка, после чего он будет арестован.
Вердиев продолжал отказываться, и в результате 26 ноября 1998 года он был арестован и заточен в следственный изолятор, где на него продолжали оказывать физическое и психологическое давление, применяли пытки и психотропные препараты. Все это есть в уголовном деле.
1 сентября 1999 года начался судебный процесс по делу Низами Годжаева. На скамье подсудимых сидели 14 обвиняемых, намного больше, чем предполагалось. Среди них были Герай Оруджев, Панах Мусаев, Маил Османов, Низами Исмаилов и Али Мамедов. Остальные 8 человек – Шахбаз Кулиев, Имам Айдемиров, Габил Керимов, Ислах Рзаев, Али Кулиев и братья Адалят, Адиль и Намиг Заловы не имели никакого отношения к делу Низами Годжаева.
Чтобы “утяжелить” преступление, следствие объединило 7-8 уголовных дел, не связанных между собой. Для расследования эпизода бегства Алика из мингячевирской городской полиции, будто бы устроенного Низами Годжаевым, в качестве свидетеля были допрошены прокурор Мингячевирской городской прокуратуры Даглар Зейналов, заместитель прокурора П.Тагирзаде и заместитель начальника полиции Фируз Вердиев. Участие Н.Годжаева в организации побега Алика они однозначно отвергли.
Другое обвинение против Годжаева было основано на заявлении некоего Яшара Солтанова. По словам Солтанова, Низами Годжаев в 1994 году избил его и присвоил себе 1500 долларов. Однако медицинских доказательств, подтверждающих наличие телесных повреждений, не имелось, а заявление Солтанова всплыло только через 5 лет – в своих первичных объяснениях Яшар Солтанов об избиении и даче взятки ничего не говорил.
Но и это обвинение было, как говорят, проштамповано судом. Но самым нелепым в судебном процессе было обвинение в том, что в квартире полковника было найдено военное снаряжение. Человек, занимающий в МВД высокую должность, имеет право на ношение оружия и в том, что у него нашли пистолет с патронами, ничего странного нет. Таким образом, эти и другие “обвинения” были “доказаны” и суд вынес приговор 14 обвиняемым во главе с Низами Годжаевым.
А обещания, данные Алику быполнили – он получил 5 лет. На вопрос, для чего, по его мнению, был нужен его арест, сам Годжаев, уже после помилования, ответил так: “Будучи начальником следственного управления, я получил материалы из Министерства по налогам и Министерства финансов. Я передал их следователю по особо важным делам Махиру Алиеву.
Из материалов следовало, что в деятельности Шахина Гасанова – брата генпрокурора, работавшего вице-президентом концерна “Азеравтонаглият”, имеются факты присвоения госимущества на сумму 12,5 миллиона долларов. 4 марта об этом деле было доложено министру внутренних дел Рамилю Усубову, который взял его под свой контроль. Позднее оно было доложено заместителю генерального прокурора Исе Наджафову. Он подписал санкцию на арест Шахина Гасанова.
В это время Эльдар Гасанов был за рубежом. После его возвращения меня арестовали, а Шахина Гасанова освободили”. Низами Годжаев считает, что генпрокурор убедил президента в том, что Годжаев имеет отношение к убийству академика Буниятова. По его словам, президент реагировал так: “Если это не будет доказано, ответите головой”. И когда доказать не смогли, Годжаева обвинили по другим статьям.
За последние два года многое прояснилось. В прокуратуре прошла серьезная реорганизация. После этого уголовное дело Алика было возвращено на повторное расследование. В итоге Алик и его братья Магеррам и Вели Алиевы были приговорены к пожизненному заключению. А настоящие убийцы Зии Буниятова, члены организации “Хезболлах”, были арестованы и осуждены. Низами Годжаев помилован, но утверждает, что невиновен и требует оправдательного вердикта суда.
Из архивов газеты ЭХО, 2002 год