Д.КАРАКМАЗЛИ
Рамиз Кулиев считает, что игра на таре составляет половину его жизни. Судьба самого инструмента необычна – в советские годы тар был запрещен, его вместе с удом назвали мелкобуржуазным музыкальным инструментом. Впоследствии он был “реабилитирован”, а вот уд, как общетюркский инструмент, еще долго оставался под запретом. Наш сегодняшний собеседник – знаменитый тарист, педагог, профессор, которого волнует все, связанное с национальной музыкой. В сфере культуры, на его взгляд, требуются коренные реформы. Одна из них – создание системы госконтроля по допуску на телеканалы страны, подмостки театров и концертных залов высококачественной “духовной пищи”.
– Вы предлагаете создать в сфере музыки нечто вроде “санитарной инспекции”, или как раньше называли – худсовет?
– Предназначение культуры, музыки – развивать вкус у обывателей, а не тянуть их в омут невежества. Культура, которая сегодня “процветает” в стране, внушает опасения за будущее. Разве можно ограничивать музыку дешевым шоу-бизнесом? Дело дошло до того, что многие профессиональные музыканты, окончившие класс национальных инструментов, сегодня ради заработка откладывают тар, кеманчу и берут в руки гитару или другие инструменты, и идут играть в рестораны. Они теряют квалификацию, дискредитируют музыку и наносят непоправимый вред воспитанию эстетического вкуса у населения.
Поэтому я предлагаю, чтобы на государственном уровне был создан художественный совет из числа авторитетных деятелей культуры, который выполнял бы функции цензуры. Но не политической, а контролирующей художественную ценность музыкальных произведений. Ведь музыкальная культура – это наше богатство, наш духовный фонд, причем более ценный, чем все другие фонды, включая и нефтяной. Поэтому его ни в коем случае нельзя разбазаривать.
– А как вы сами сохраняете искусство тара, и в каком направлении он сегодня развивается?
– Родина тара – Азербайджан. Здесь глубже, чем в других странах, удалось развить возможности этого универсального инструмента. Это не мое мнение. К такому выводу пришел музыковед из Швейцарии Визике Патов, опубликовавший по этому поводу статью. Впервые в классической музыке тар зазвучал по предложению Узеира Гаджибекова – в опере “Лейли и Меджнун”. И с тех пор этот инструмент занимает солирующее место в исполнении музыкальных произведений композиторов Востока и Запада.
Я бывал на представительных международных фестивалях музыки в США, Швейцарии и должен сказать, что публика на этих форумах аплодировала тару стоя. Сегодня для тара переложены произведения выдающихся азербайджанских композиторов – Узеира Гаджибекова, Фикрета Амирова, Кара Караева, Тофика Кулиева, свыше 200 произведений классиков мировой музыки – Глинки, Паганини, Чайковского, Шопена, Шумана и других.
– Как педагог вы делитесь со своими учениками секретами своего мастерства?
– Делюсь. Но один секрет всегда держу про запас. Знаете притчу про кошку и лису? Однажды кошка встретила брошенного детеныша лисы. Сжалившись, она взяла ее к себе в жилище и обучила всему, что знала. Лиса подросла и заявила кошке: “Спасибо за все, но теперь я должна тебя съесть”. Кошка, не долго думая, мигом вскарабкалась на дерево. Лисица укоризненно заметила: “А этому ты меня не учила…” “Но это я приберегла для сегодняшнего дня”, – заявила кошка.
Вот так и я. У тара много секретов, и чтобы постигнуть их, надо беззаветно любить этот инструмент. Тар – это одна половина моей жизни. Другая половина – семья, мой сын Эюб, которому мне удалось привить любовь к тару. К сожалению, чиновники на местах очень часто препятствуют организации наших совместных концертов. Иной раз, чтобы добиться этого, приходится чуть ли не в три погибели перед ними склоняться. Думаю, что и в системе развития музыкальной культуры страны должна быть продумана специальная программа инвестиций. У Бакинской музыкальной академии в настоящее время нет средств на печатание специальной литературы, отправку особо одаренных студентов на стажировку в музыкальные академии других стран.
– Что бы вы хотели сделать в канун вашего 55-летия?
– Перед поездкой в Ташкент Вагиф Мустафазаде поделился своими планами создать джаз-мугам на основе синтеза – пианино и тар – и пригласить для этого певца Гаджибабу Гусейнова. Смерть Вагифа прервала осуществление этой мечты. Но я продолжаю лелеять ее в душе. Возможно, в скором времени я попытаюсь претворить эту идею в жизнь. Думаю, и Вагиф бы это одобрил…
Из архивов газеты ЭХО, 2002 год