Рауф ТАЛЫШИНСКИЙ
Коррупции у нас нет. Таков парадоксальный итог прошедшей на этой неделе встречи отечественных предпринимателей с президентом. На упомянутой встрече оглашались результаты опроса, который провели среди 1000 бизнесменов.
Среди основных своих проблем бизнесмены назвали высокие налоги (508 респондентов), недостаток финансирования (304), низкий уровень рыночной инфраструктуры (106), слабость редпринимательской инициативы у населения (95), карабахский конфликт (125), незаконные проверки (441). В общем, незаконные проверки и высокие налоги есть, а коррупции, позволяющей преодолеть эти трудности, – нет.
Что, впрочем, понятно. В отличие от проверок, скажем, коррупция – это игра командная. Если кто-то взятку берет, то ее непременно кто-то и дает. А иногда даже и сует. И такой “пас на выход” нередко бывает, как говорится, “из глубины поля” – дающий взятку бывает в ней заинтересован не меньше (а в отдельных случаях даже больше), чем берущий.
Налоги ведь никогда и нигде не бывают низкими. Они бывают высокими и очень высокими. И скостить налог в индивидуальном порядке, отдав в конверте половину разницы, – это ведь у нас в порядке вещей. Так что, в эти, с позволения сказать, процессы у нас вовлечено гораздо больше людей, чем принято считать. И извлекать их оттуда – дело нелегкое. Но и не в этом даже главная проблема. Риcкуя, что многие со мной не согласятся, скажу: коррупция, при всей ее неприятности, – это деталь, частность. Точно так же, как ставки налогов и сроки кредитов. Все это – не причины, а следствия. Причины гораздо глубже и, к сожалению, объемнее.
Запрет на проверки (их почему-то называют “незаконными”, хотя они сами по себе в подавляющем большинстве случаев никак закону не противоречат, и скорее проблема как раз в том, что они законные) и вмешательство в дела предпринимателей правоохранительных органов и исполнительных властей звучат ведь из уст президента не первый раз. И сам факт того, что этот запрет приходится повторять, говорит о том, что проблема не снимается. Между тем Гейдар Алиев меньше всего производит впечатление человека, готового к тому, чтобы его распоряжения, тем более отданные публично, игнорировались.
Следовательно, есть некое препятствие, не вписывающееся, по крайней мере полностью, в рамки пожеланий (пусть даже президента), а требующее рассмотрения в рамках возможностей. Итак, что сделать можно? Можно по итогам встреч с предпринимателями с треском снять с работы троих (или даже четверых) министров. Общественное одобрение обеспечено вне зависимости от фамилий разжалованных. У нас некоторые процессы очень упрощены – для того, чтобы снискать искреннюю нелюбовь соотечественников, не обязательно поджигать дворец культуры или есть на завтрак несовершеннолетних, достаточно возглавить какое-нибудь ведомство. Так что, повторяю, общественное одобрение хирургической операции, которую у нас принято называть “кадровыми перестановками”, вполне предсказуемо вне зависимости от того, кто отправится на заклание. Правда, на место принесенного в жертву придется кого-то назначить.
И раз уж мы договорились, что фамилия жертвы принципиального значения не имеет, то общественное мнение, скорее всего, быстро протрезвеет и сконцентрируется на новом объекте ненависти. Можно отправить в парламент законопроект с предложением о снижении налоговых ставок, который с высокой степенью вероятности депутатами будет одобрен, а у бизнесменов вызовет приступ восторга. Правда, недолговременный (см. выше о налогах). Можно выступить с инициативой создания некоего фонда развития предпринимательства, который бы ведал льготными кредитами. Но такой у нас уже был (или даже есть по сей день) и максимум, чего удастся достигнуть, так это того, что их будет два. Наверное, можно еще придумать какие-нибудь мероприятия, и скорее всего в недрах разного рода аппаратов они родятся.
В этом смысле фантазия чиновников может быть и не очень богата, но в запасе у них всегда что-то есть. Придумали же красить бордюры по обочинам дорог в черно-белый пунктир. И ничего, красят, кое-кто этим процессом даже руководит, и многие чувствуют себя состоящими при общественно полезном деле.
Проблема, однако, в том, что главное препятствие на пути развития бизнеса у нас – это не налоги и законы, а люди. И министры с этой точки зрения – далеко не самая важная категория, уже хотя бы потому, что она малочисленна. Можно принять самый передовой закон, но претворять его в жизнь будут десятки и сотни тысяч начальников и их заместителей, заведующих всевозможными отделами, советников и референтов, помощников и секретарей.
Всем этим людям с их маленькими зарплатами и передовыми запросами надо что-то есть, покупать ботинки и заправлять бензином свои “Вольво”. Проводя в жизнь самый передовой закон, они будут принимать во внимание свои потребности и, я вас уверяю, найдут для этого возможности. Уверен, что окрик Гейдара Алиева, который весьма впечатляюще прозвучал на встрече с бизнесменами, услышали и в прокуратуре, и на таможне, и в налоговом ведомстве, и в санэпидемстанциях. И на какое время затаились. Но надо же понять и этих людей. Мудрая внешняя и внутренняя политика президента никак не отменяет того факта, что супруге заместителя начальника департамента надо делать укладку в парикмахерской, а командующему районным отделением полиции давно пора отстроить бассейн на даче.
Я это к тому, что никакие запреты на проверки и налоговые послабления не изменят принципиально ситуацию, если не будут основываться на коренной и всеобъемлющей реформе системы государственного управления. Мы уже не можем ограничиваться перестановкой мебели в квартире под названием “Азербайджан”, нам необходим капитальный ремонт. Пример это не мой – его привел на заре перестройки знаменитый американский экономист, лауреат Нобелевской премии Василий Леонтьев. И добавил: “На время ремонта люди могут с квартиры съехать, вам в то время, когда будут крушить стены и выламывать батареи парового отопления, придется в квартире жить”.
Что имел в виду ученый, можно понять, представив, что реформируемая система госуправления будет “выплевывать” тысячи, а, может быть, и десятки тысяч людей. Экономика от этого станет прозрачнее, коррупция ослабеет, потому людей, имеющих возможность требовать взятки, будет меньше, налоги снизятся, потому что аппарат, питающийся этими налогами, станет компактнее. Но все эти люди окажутся на улице. И что они на этой улице будут делать? Подметать ее? Сомневаюсь.
Предполагаю, что сомневается и президент. И, возможно, поэтому пока особой решительностит в этом направлении не проявлял. Проявит ли сейчас? Если да, то надо быть готовыми к социальным толчкам. Если нет, то к социальным толчкам надо быть готовыми через какое-то время. Но они будут гораздо сильнее.
Из архивов газеты ЭХО, 2002 год