Расим АГАЕВ, политолог
Американский десант в Южнокавказском регионе изменит не только конфигурацию геополитических сил – государствам и политикам придется привести свои идейно-политические установки в соответствие с новыми, быстроменяющимися реалиями. В этом плане положение Азербайджана смотрится не так уж безоблачно, как представляется многим.
Военные обязательства США в отношении Армении – первое напоминание об этом. Совершенно по-новому смотрится едва ли не главная составляющая азербайджанской политической мысли – идея об азербайджано-турецкой конфедерации, которая еще недавно рассматривалась как начало осуществления великой мечты тюрков – создания гипотетического государства (или союза, тюркской конфедерации – как хотите). Турция, впервые за последние 200 лет, вплотную выходит к сухопутным границам России.
Нетрудно представить, что за этим последует возрастание ее роли в кавказских делах, а при благоприятном стечении обстоятельств и на этнически родственных просторах евразийского континента. В сочетании с вздымающейся волной крымско-татарского национализма на Черноморском полуострове это не может не озаботить “Северного исполина”, как называют все еще по инерции Россию.
Теперь вместе с Турцией в самое ее подбрюшье подбираются и США, беря под контроль энергетические коммуникации Восток – Запад, имеющие для соперничающих мировых сил жизненно важное значение. В свете этого нового силового фактора правомерно возникает вопрос: может ли актуализироваться азербайджано-турецкая мечта о конфедерации? Однажды в Ялте “большая тройка” – Сталин, Рузвельт и Черчилль – похоронила надежды азербайджанцев объединиться посредством слияния северных и южных частей своей Родины.
История, как известно, любит повторяться. Если рассматривать предлагаемые формы военно-политического союза чисто умозрительно, то преимущества такого рода геополитических устремлений для Азербайджана очевидны.
Турецкие политики, в отличие от наших, имеют свою, вполне определенную точку зрения на сей счет, согласовывающуюся с новыми реалиями. Вот мнение одного из видных турецких политических лидеров, председателя Народно-республиканской партии Дениза Байкала. “Как известно, Азербайджан и Турцию связывают особые отношения. Независимо от того, приведут ли эти отношения к какому-либо официальному оформлению, эта особенность взаимосвязей будет сохраняться. Я не сомневаюсь, что Турция и Азербайджан продолжат движение в направлении дальнейшего сближения, возможно, в какой-то новой форме. Тюркскую интеграцию необходимо рассматривать в контексте общемирового процесса глобализации. Нам надо решать свои вопросы именно в этой плоскости с тем, чтобы не спровоцировать внешнего беспокойства за нарушение баланса сил в регионе”.
Д.Байкал хоть и предельно дипломатичен, но его подход к проблеме ясен: он не исключает возможного противодействия окружающего мира. Турецко-азербайджанское образование, будь оно создано, внесет дополнительный заряд напряжения в и без того натянутые отношения стран региона, точно названного проницательным З.Бжезинским “Кавказскими Балканами”, ибо нарушится устоявшееся равновесие исторически сложившихся этнополитических сил – Азербайджана, Грузии и Армении.
Как на Севере, так и на Западе, взаимоотношения этой тройки рассматриваются сквозь призму противостояния христианской цивилизации с расширяющимся исламским миром. В этом контексте было бы, мягко говоря, наивным рассчитывать, что Запад позволит в ближайшее время сорганизоваться мощному 75-миллионному тюркскому государству, способному, с учетом военных, людских и экономических ресурсов, легко трансформироваться в региональную державу, влияние которой очень быстро может распространиться за пределы Кавказа. Печальная судьба шахского Ирана и изоляция нынешней ИРИ – тому лишнее подтверждение.
Похоже, в Анкаре давно осознали сложность и противоречивость ситуации, возникшей в связи с разработанной доктриной стратегического развития. Президент Озал в свое время предлагал сделать ставку прежде всего на экономическую интеграцию тюркских государств. На эту новую тенденцию еще лет 10 назад смотрели с одинаковым оптимизмом – и в Анкаре, и в Баку, Ташкенте, Алматы и Ашгабате.
Но по плечу ли Турецкой республике роль миссионера тюркской интеграции? Готова ли страна Ататюрка на данном непростом историческом повороте включить в свои пределы 8-миллионный довесок с тугим узлом трудноразрешимых внутренних проблем? Главная из них – карабахская – обещает гармонично вписаться в курдский сепаратизм, который для конфедерации означает, что Турции придется распрощаться с ее вожделенной мечтой – членством в Евросоюзе.
Вряд ли турецкие стратеги поступятся европейской интеграцией, воспринимаемой ими в качестве гаранта национального прогресса. К тому же в политике самих тюркоязычных государств все ощутимей трезвый учет национальных интересов и политический прагматизм. Местные лидеры, авторитаризм коих очевиден, вряд ли пожелают поделиться властью ради гипотетического большого тюркского образования. Таковы лишь некоторые геополитические и иные реалии. Означает ли сказанное, что Турция отказывается от своей главной стратегической установки?
“Я убежден, что отношения с тюркскими республиками Кавказа и Средней Азии могут быть выведены на качественно новый государственный и интеграционный уровень, – говорит Дениз Байкал. – Но в этом деле не следует опережать события. Наша интеграция никоим образом не направлена против “третьих стран”. Турция несет особую ответственность за судьбы новых тюркоязычных государств. Одну из наших внешнеполитических целей мы видим в том, чтобы помочь этим новым государствам добиться реальной независимости”.
Рассуждения Д.Байкала и других свидетельствуют о том, что в Турции к идее тюркской интеграции, равно как и к вопросу создания азербайджано-турецкой конфедерации, относятся как к доктрине, которая требует осмысления, возможно, дополнительной разработки в условиях новых геополитических реалий, нового, меняющегося расклада мировых сил.
Значение будущих энергетических коммуникаций не стоит преувеличивать. Фактическое открытие армяно-турецкой границы, оживленный торговый обмен Турции с соседом, претендующим на тюркские земли только подтверждают такой вывод. Не потому ли идея конфедерации остается лишь темой дискуссии, но не доктринальной разработкой внешней политики и дипломатии АР?
Из архивов газеты ЭХО, 2002 год