Х.ИСМАЙЛОВА
Вопрос политзаключенных вновь стал основной проблемой Азербайджана в его отношениях с международными структурами. Ультимативный тон, который применяется по отношению к Азербайджану, ставит в сложное положение оптимистов, прогнозирующих нашей стране светлое будущее в европейских структурах.
Говоря о причинах тупика, в который завел вопрос политзаключенных отношения Азербайджана с СЕ, в первую очередь отмечается упрямое нежелание официального Баку выполнять обязательства, взятые перед вступлением в эту структуру. Эти обвинения имеют под собой основу. Например, все принципиальные вопросы – ратификация Конвенции по правам человека, внесение изменений в ряд законодательных актов и, наконец, решение о пересмотре дел трех “политзаключенных” – Искендера Гамидова, Аликрама Гумбатова и Рагима Газиева – были решены буквально в последнюю минуту.
Правда, необъективность докладчиков по Азербайджану тоже бросается в глаза. Хотя бы потому, что последние требования, озвученные на заседании, прошедшем 7 января, были поставлены, как говорится, “ребром”. На этот раз от Азербайджана потребовали освободить политзаключенных, а не пересматривать их дела. Более того, к первоначальной тройке добавились и другие имена.
Итак, кого же требует освободить Совет Европы? Это люди, которые состояли в списке Тречсела (список 17-ти). Вернее, те, кто остались в этом списке после помилований:
Рагим Газиев, Аликрам Гумбатов, Искендер Гамидов, Эльчин Амирасланов, Ариф Кязимов, Сурет Гусейнов, Натик Эфендиев, Гусейнбала Гусейнов, Нариман Имранов, Ильгар Сафиханов, Галиб Абдуллаев.
Кроме них упоминаются еще четверо политзаключенных, состояние здоровья которых вызывает серьезные опасения, но несмотря на это, их имена не были включены в акт о помиловании, хотя сроки заключения некоторым из них были сокращены вдвое.
Почему СЕ так настаивает на их безоговорочном освобождении? Местные правозащитники предпочитают объяснять такую принципиальность в недоверии к азербайджанскому правительству. “За время пребывания членом Совета Европы, – говорит правозащитница Саида Годжаманлы. – Азербайджанское руководство не прекратило гонения на людей по политическим признакам. Наоборот, продолжились массовые аресты, заказные суды над участниками шекинских событий, джалилабадских событий, над инвалидами карабахской войны”.
С этим спорить сложно. Кроме того, наверняка сыграло роль и опоздание, с которым правительство приступило к пересмотру дел трех известных узников.
Почему властей пугает перспектива пересмотра дел?
Во-первых, решение о пересмотре подразумевает признание грубых ошибок и правонарушений в ходе предыдущих процессов. Согласно логике, за этим должно последовать привлечение к ответственности правонарушителей (например, следователей, прокуроров, судей), которые в свою очередь могут заявить о том, что получали указания свыше. Кроме того, как и другие громкие судебные процессы, эти заседания привлекут внимания прессы, а судя по скандалам, которые вызывали сенсационные заявления Сурета Гусейнова на открытом процессе, опасаться есть чего.
Кроме того, как быть с теми, кто совершал и чисто уголовные преступления. Ведь Сурета Гусейнова, кроме попытки переворота 1994 года, обвиняют еще и в попытках убийства, хранении и распространении наркотиков распространении оружия. Или Аликрама Гумбатов: в числе обвинений против него убийство при отягчающих условиях незаконное лишение свободы, хранение оружия, присвоение власти. О том, что Гумбатов сепаратист, не спорит, кажется, никто.
Эльчина Амирасланова обвиняют в терроризме и бандитизме, против других из списка выдвигают менее серьезные, но достаточные для их нахождения под арестом обвинения. Защитники прав политзаключенных могут этим требованием лишить самих узников шанса оправдать себя на новом процессе. То есть помилование не послужит восстановлению их доброго имени, если, конечно, они имеют право претендовать на него.
Из архивов газеты ЭХО, 2002 год