Айдын ГАДЖИЕВ, доктор исторических наук
Всеобъемлемость и воистину планетарная масштабность борьбы с международным терроризмом в последнее время заслонила собой необходимость решения не менее актульных для жизни мирового сообщества проблем. Одна из них – это борьба с этносепаратизмом и пагубными для всего современного мироустройства попытками территориального расчленения, перекройки установившихся государственных границ.
Практика ООН в последние десятилетия убедительно свидетельствует, что единство мира осуществимо только при условии уважения культурно-исторического наследия. Ограничение принципа государственного суверенитета, происходящее в результате разъедающего основы любой государственности сепаратизма, ООН поощрить не может, ибо на этом зиждется вся ее конструкция. Даже при том, что международное право, постоянно развиваясь, отражает состояние современного мира, новые политические реалии, принцип госсуверенитета, а следовательно, и неприкосновенность его границ, и его территориальная целостность остаются краеугольным камнем международного права.
Однако на сегодняшний день вопрос заключается в причудливом переплетении политических процессов, происходящих в рамках борьбы против международного терроризма всего мирового сообщества во главе с США, и внутренней борьбы его отдельных членов против этносепаратизма и за сохранение своей территориальной целостности. В категорию последних входит и Азербайджанская Республика, вставшая в ряды последовательных борцов против общего для всего человечества врага – международного терроризма и страдающая одновременно от нагорно-карабахского сепаратизма, методы функционирования которого мало чем отличаются от сути террористической деятельности “Аль-Гаэды”.
Вместе с тем вышеотмеченное обстоятельство не послужило основой для столь же оперативной и четкой консолидации сил мирового сообщества уже для предотвращения последствий развития сепаратизма и его искоренения. При этом подобная индиферентность к вопросам локализации столь опасного для мира явления наряду с Азербайджаном ущемляет интересы таких последовательных союзников США и НАТО в борьбе с концентрацией мировой террористической реакции, как РФ, Турция, Индия, Грузия и др.
Ряд западных политиков признают в последнее время антитеррористический характер действий Москвы и в Чечне. Но при этом отсутствует четкая правовая квалификация сепаратистской по форме и террористической по содержанию деятельности формирований Хаттаба, кстати, тесно связанного с организацией бен Ладена, Басаева и др.
Идентичная ситуация характерна и для Турции. Несмотря на отводимую США Турции роль в ликвидации терроризма в Афганистане и, что более важно, – установлении в ближайшем будущем внутриафганского мира, курдский сепаратизм также не получает должной оценки, хотя в результате террористической деятельности Курдской рабочей партии пролиты реки крови и нанесен колосальный материальный и моральный ущерб не только туркам, но и мирным трудолюбивым гражданам Турции курдского происхождения. Более того, в Брюсселе – цитадели натовской организации – благоприяствуют проведению очередного заседания курдского национального конгресса – дочерней структуры партии.
Наше государство также осуществляет действенную помощь США в антитеррористической операции против талибского режима в Афганистане. Достигнута договоренность между Вашингтоном, Анкарой и Баку о создании военно-воздушной базы в Азербайджане, предоставляется инфраструктура воздушных сил страны для осуществления этой операции. В этой связи трудно переоценить решение согласительной комиссии сената и палаты представителей США о временной отмене 907-ой поправки Акта в поддержку свободы, хотя и при этом внесена поправка, запрещающая использовать предоставляемую Азербайджану финансовую помощь “против Армении, против армянских общин на Кавказе и в целях, препятствующих процессу мирного урегулирования карабахского конфликта”.
Небезынтересно заметить, что принятая формулировка “армянские общины на Кавказе” вместо настаиваемой армянской стороной “Нагорного Карабаха” явилась своего рода компромиссом американских законодателей и администрации США, не желающих упоминания в американских законах Нагорного Карабаха в качестве отдельной единицы. Тем не менее имеющий глубокие исторические корни и “славные” диверсионно-террористические традиции армянский экстремизм, и в частности его нагорно-карабахское ответвление, не подлежат влиянию концепции о борьбе с международным терроризмом и выпадают из общего контекста антитеррористической направленности действий мирового сообщества.
Резюме вышеприведенного порождает истину о необходимости формулирования единого для всего человечества правового понятия “международный терроризм”.
Пока что существует тактическая общность восприятия международного терроризма в лице бен Ладена и талибов, но трансформируется ли она в стратегическую? Внушает некоторый оптимизм то, что Вашингтон сменил после 11 сентября акцент по проблеме Чечни, признавая наличие террористического компонента там, хотя и критикует Россию за методы контртеррористической операции и временно отменил пресловутую 907-ю поправку, пусть и с оговорками, символизирующими непризнание нагорно-карабахского сепаратизма терроризмом в методах проявления.
Существование этих “но” как раз и обусловливается отсутствием единых критериев оценки сущности и форм материализации такого понятия, как международный терроризм. До тех пор, пока не будет обобщена и приведена в определенное соответствие международная правовая база в отношении его, трактовка этого явления будет опираться на законодательства отдельных государств, имеющих свои геополитические интересы и определяющих принадлежность к терроризму в зависимости от них.
Характерными примерами этому могут служить различные подходы США и России к косовскому сепаратизму, в отношении к саддамовскому режиму в Ираке, разночтения между той же Россией с Грузией и Азербайджаном по проблемам квалификации абхазского и нагорно-карабахского сепаратизма, противоречия Турциии со всем остальным миром по кипрской проблеме и со многими странами в контексте правового определения курдского сепаратизма и т.д.
Но безусловным является и то, что сепаратистские движения в мире не должны подлежать общей унификации, поскольку каждое из них имеет свои национальные, геополитические особенности и должно подвергнуться строгой научно-правовой селекции, квалифицирующей в качестве террористических те из них, которые по формам и методам действительно являются таковыми.
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год