А.ГАДЖИЕВА
Подобное утверждение может быть похоже на угрозу или, если хотите, предупреждение, учитывая ситуацию, сложившуюся в отечественном кинематографе. “Азеркиновидео”, возглавляемое Октаем Миркасимовым, расформировано, кино отдали в подчинение Министерству культуры, заместителем министра культуры, курирующим кино, назначили режиссера Вагифа Мустафаева. Все это прозвучало для О.Миркасимова как автоматные очереди.
Октай Миркасимов: Проблемы в кино настолько велики, что Союз кинематографистов уже обращался к премьер-министру, в парламент, министру культуры. Долгое время – восемь месяцев – держится пауза в финансировании. Возник перерыв и во всех продвижениях кинематографической жизни.
Деньги в бюджете уже выделены – три миллиарда манатов было утверждено на 2001 год. Это самая большая сумма, которая выделялась на кино за все девять лет моей работы в “Азеркиновидео”. Этих средств, с точки зрения потребностей азербайджанской кинематографии, крайне недостаточно. И тем не менее фильмы, хоть и с большими проблемами, задержками, снимались, они выходили на экран, регулярно проводились премьеры, показы. Многие картины представлялись на фестивалях, приносили награды. Кроме этого, с большими трудностями был организован государственный киноархив “Госфильмофонд”.
На территории бывшего Советского Союза фильмофонд имеется в России – бывший кинофонд Советского Союза, который Россия считает своей собственностью, и в Азербайджане. Кстати сказать, приезжал эксперт по линии ЮНЕСКО, который провел экспертизу и неплохо оценил деятельность кинофонда (это при микроскопических средствах, затраченных на его создание).
Азербайджанский “Госфильмофонд” стал членом Всемирной ассоциации киноархивов. Это немаловажный факт и важно с точки зрения престижа и перспектив, которые открылись перед нами. Была договоренность с правительством о реконструкции помещения кинотеатра “Гэлэбэ”, в котором находится киноархив. Для хранения фильмов нужны специальные условия.
– К тому времени, когда расформировали “Азеркиновидео”, сколько фильмов было запущено в производство?
– В работе находились две картины. Спонсоры отказались от этих фильмов и пять-шесть лет они были заморожены. Это – “Йуху” кинорежиссера Фикрета Алиева и “Хаджи Гара” режиссера Джахангира Мехтиева.
Также были запущены фильм Вагифа Мустафаева “Манифест” и моя картина “Колдун”. Но сейчас приостановлены работы в двух документальных студиях, в студии “Дубляж”, в студии анимационных фильмов, в “Мозалане”. И это притом, что в бюджете есть деньги. В свое время мы успели перевести на киностудию 556 миллионов манатов. А оставшиеся 2,5 миллиарда до сих пор лежат в банке. Существует закон Азербайджанской Республики “О кинематографии”, который нарушается. Кроме того, съемочная группа одного художественного фильма составляет примерно сорок человек. Этим людям надо платить и это – социальный вопрос, тесно переплетенный с вопросами творчества.
Мы надеялись, что после ликвидации “Азеркиновидео” и подчинения кино Министерству культуры изменений к худшему не произойдет. Хотя с точки зрения существования кинематографии как отдельно взятой отрасли сейчас все очень сложно. Кино отличается от других отраслей культуры и искусства тем, что одновременно является крупным технологическим узлом. Во многих странах бывшего Советского Союза для управления кинематографией существует отдельная структура. Впрочем, что произошло – то произошло. Это уже, так сказать, факт, с которым все примирились, потому что президент издал указ.
Но непонятно, почему на восемь месяцев приостановлена работа? Вот эту проблему надо решать.
– “Азеркиновидео” было госструктурой. Вы возглавляли это производственное объединение девять лет. Что же произошло и почему решили передать эту структуру Министерству культуры и снять вас с работы?
– Я просил бы не рассматривать вопрос моего снятия, назначения и так далее… Это меня, конечно, задело. И я считаю это в определенной степени загадочным явлением. Более того, ни один кинематографист, за исключением Вагифа Мустафаева, не поддержал эту идею. Только Вагиф Мустафаев выступил в прессе и сказал, что “наконец-то недееспособная, никому не нужная структура “Азеркиновидео” ликвидирована. Наконец-то наступили счастливые времена, когда можно будет работать”.
Нам никто ничего не говорил о грядущих изменениях. Это было неожиданно. Я пришел с работы, съел бозбаш, включил телевизор и …узнал о том, что “Азеркиновидео” ликвидировано. Мы в свое время представляли правительству серьезные разработки по поводу создания акционерного государственного концерна “Азеркино” на базе того, что было, достаточно обоснованными и очень органичными для рыночной экономики принципами управления и финансового существования. Но мы же не решаем государственные вопросы и это понятно.
– Вы давно не ладите с Вагифом Мустафаевым. Я помню, как на съезде кинематографистов…
– (Перебивая). У меня с ним никаких конфликтов не было. У него, может быть, были и есть какие-то надуманные конфликты, которые он сам изобретает для того, чтобы украсить свою жизнь. Но это вопрос частный и я бы не хотел эту тему затрагивать.
– Ваши личные отношения перестали быть частным делом несколько лет назад, когда Вагиф Мустафаев выступил в прессе с заявлением о том, что его в “Азеркиновидео” “затирают”.
– Грубая дезинформация. Говорю об этом ответственно, кроме того, могу подкрепить свой ответ протоколами и документально обоснованными фактами. Первая заявка – когда я заступил на должность руководителя “Азеркиновидео”, по собственной инициативе учредил так называемый консультативный совет. Это демократический орган, который как бы заменял коллегию. В этот совет вошли представители разных кинематографических профессий, киностудий и в том числе Вагиф Мустафаев. И я помню, как я сказал, что “сейчас мы работаем над проблемой восстановления финансирования фильмов, и поэтому я прошу подавать заявки, как студиям, так и отдельно взятым творческим работникам”.
Тогда же я персонально обратился к Вагифу Мустафаеву с предложением подать заявку. Но он ничего не сделал. Первая же заявка, которая поступила через долгое время, была мгновенно утверждена. Причем на каждом голосовании я поднимал руку и говорил “мою единицу отставить”, потому что финансов не хватало. Я не мог взять себе эти деньги и снимать фильмы, тогда другие режиссеры останутся в стороне. Только в 1998 году мои коллеги оказали давление на меня и заставили включить мой фильм “Колдун” в план. Съемки этого фильма из-за отсутствия финансов я начал в 2000 году. А в 1999 году на “Азеркиновидео” мы запустили “Манифест” Вагифа Мустафаева.
Так что никаких притеснений Вагифа Мустафаева не было. Более того, я ввел его в консультативный совет, признавая, что он хороший режиссер. Тогда я даже представления не имел о том, что у него могут возникнуть ко мне негативные чувства. Единственное, что произошло безо всяких оснований, это Вагиф Мустафаев как-то странно поздоровался со мной, когда я заступил на должность руководителя “Азеркиновидео”. Тогда я решил, что это связано с его своеобразным характером.
Когда запускался его фильм “Манифест”, он мне столько всего сладкого наговорил, а потом даже здороваться перестал, по телевидению выступил и заявил, что “не могут работать, пусть не работают” и так далее. Я говорю вам, когда-нибудь надо собраться и сказать все друг другу, глядя в глаза. Вот меня уволили с работы. Но я за бортом не остался. Я не чиновник, не был в комсомоле и партии. Я в шестнадцать лет пришел на киностудию и ушел в свое время оттуда ветераном труда. Никто не встал на мою защиту. Я тихо ушел и организовал свою фирму… Вы все-таки меня втянули в этот разговор… Я мечтаю о том, чтобы все конфликты разрешились. Самое главное, чтобы пошла работа.
– В нашем обществе самый главный критерий успеха – это понравиться людям, которые, грубо говоря, выбирают наиболее понравившихся…
– В том-то и дело, что все так сложно в мире… Полной свободы нет. Это надо суметь понять. Говорят, Америка – это самая свободная и демократическая страна. А свободна ли Америка от окружающего мира? Все взаимосвязано. Какая бы дамасская сталь ни была, она все равно подвергается коррозии, покрывается ржавчиной.
Людьми же движет воля, а общество получает то, что хочет.
Из архивов газеты ЭХО, 2001 год